Деревенские святцы - [101]

Покинь печаль, Марьяна: все путем, все ладом: в зрелой осени своя отрада.

Подумаешь, снег был. Был, да сплыл!

«Если снег упадет, зима не скоро настанет», — в деревенских святцах заявлено.

Порхает траурница — примета к ясну солнышку, к теплу. Перед ненастьем она никому на глаза не покажется.

Давеча залетела в деревню стайка клестов. Зеленые птенчики ни в мать, ни в отца: представьте, у них клювы прямые! Мало еловой каши ели, небось на мошках-блошках в гнезде воспитывались. Перейдут они на самостоятельную добычу семян из шишек, преобразятся клювы в щипцы, что и прилично зимогорской этой породе.

На мхах, солнечных прогалинах алые сыроежки, желтые лисички, бурые, в лаковой кожице маслята — октябрю от дедушки августа, что ли, подарочек? Правда, скуповат дар.

Ничего, на земле скупо — на пнях, трухлявых ольхах более чем щедро. Осенние опята высоко взбираются, от остывшей земли подальше, к солнцу поближе.

Зовут их «вешенками». Правда, зимними вешенками…

В духовных святцах — память еще одного вологодского святителя Григория Пелъшемского. Почти что современник преподобного Сергия Радонежского, он подвизался неподалеку от Кадникова, основав монастырь. Места изумительной красоты, богатые грибом, ягодой, в речке водицей избранной чистоты, вкуса: из Пельшмы воды не пивать — Севера не познать!

Ни один край не дал России столько угодников Божиих, прославившихся святостью жизненного подвига, как Вологодчина.

Бывало, 13 октября к Спасо-Суморину монастырю Тотьмы стекались паломники и горожане — на крестный ход, молебствования в честь преподобного Феодосия Тотемского, основателя обители. Возникшая в XVI веке в междуречье на мысу, омываемом Ковдой и Песьей Деньгой, она привлекала взор белокаменными храмами, семидесятиметровой колокольней. Звучали на службе преподобному Феодосию проникновенные слова: «Играй и веселися, граде Вологда, воспитавши в постаницех просиявшаго отрасль благую, красуйся, граде Тотьма, при нем же обитал ecu, и ликуй междуречие!..»

14 октября — Покров Пресвятой Богородицы.

В устных календарях — первое зазимье, свадебник.

Праздник Покрова Пресвятой Богородицы — день нашей великой надежды и упования на Ее заступничество и покровительство роду человеческому. Милость Пресвятой Девы была явлена в середине X века во Влахернском храме Константинополя. В этот день Пресвятая Владычица явилась во храме и стала перед престолом усердно молиться за весь мир. При этом Она сняла со своей головы покров и на Своих руках простерла его над всеми молящимися в церкви, а через них — и над всем миром. Великий князь Святой Андрей Боголюбский в 1165 г. добился прославления этого праздника как общерусского. Недаром Русь именовала себя не только Святой, но и Домом Пресвятой Богородицы.

«До обеда осень, с обеда зима». Примерься:

«Ветер с севера, с востока — быть зиме суровой, дует с юга — на снега, на теплую зиму; переменный — и ей быть переменной».

«Белка чиста (успела перелинять), зима будет хороша». «Покровская суббота на голе и Дмитриева (8 ноября) на голе». Вообще, «по Покрову и зима».

«Захвати тепла до Покрова, не захватишь — будет изба такова» — старались ухитить жилье, поправить завалины, поновить конопатку пазов.

Главное внимание, понятно, «домашнему солнышку». «Дедушка старый: лето придет — не глядят на него, зима придет — обнимают его» — ну-ка, о чем загадка? «Кто хлебы пек, на того бы и лег» — шутка-подковырка.

Печи русские, пекарки били из сырой глины, клали кирпичные подтопки и лежанки, круглые голландки. В Холмогорщине голландки обшивались рифленым железом, узорились резной жестью. Редким украшением изб были печи изразцовые, «муравленые», встречавшиеся, в частности, под Красноборском. Обливные цветистые «кафли» производил Великий Устюг. К Покрову ремонтировались хлевы, конюшни. Старушки жгли изношенные лапти — с надеждой «ходу себе на зиму прибавить».

Красные девицы молили: «Батюшка Покров, покрой землю попышняя, пошли мне женишка поумняя».

Сватовство и «рукобитье», смотрины места на подворье жениха и «запоручиванье», «неделя» — росстань на угорах с родной стороной и подвенечная баня, «прощанье с красотой», девичьей косой… Сколько сцен рвущего сердца драматизма и пронзительно лиричных!

Казалось бы, событие сугубо семейное. Между тем свадьбу играть, помимо родни, включалась едва ли не целиком деревня. Обряд, растягивавшийся дней на десять, сам по себе требовал множества участников: от свата, тысяцкого, стольников, поезжан до постельной сватьи и подкунного с единственной обязанностью доставить приданое новобрачной в дом мужа после венца.

Зарождается новая семья, мы ее поручители — вот, думается, главный смысл многолюдства. Нет чужой радости, и нет чужого горя: поруха у соседа тебе угроза; счастье, лад — всем покой. Нельзя на миру отчуждаться, нельзя жить одиноко среди людей.

«Корову выбирают по рогам, человека — по родам». В оценке родословной решающее слово за стариками: «Стерпится — слюбится, бери, на кого указано». Бывало, к девушке-славнухе то-то доступалось женихов, а принимали одного. Не обязательно богатенького: «золото и в грязи блестит». Может, девку в работницы прочите? Хватит, сваты, в заслонку стукать! Полно-ка, угомонитесь!