Департамент ночной охоты - [50]

Упырица сделала шаг назад, смерила охотника долгим взглядом, с головы до ног, потом покачала головой.

– Ты не лжешь, – тихо сказала она. – Ты просто такой, какой есть. Кто-то рождается музыкантом и живет среди музыки, среди полутонов, октав и мелодий. А ты родился убийцей. И несешь смерть так же просто, как дышишь.

– Вот не надо, – обиделся Кобылин. – Можно подумать, я охочусь за девочками-отличницами. Я охочусь за убийцами. За теми, кто сам мнит себя охотником – беспощадным и ненаказуемым.

– Может быть, – сухо произнесла вампирица. – Но ты не боишься, что однажды и за тобой – возомнившим себя беспощадным охотником – придет свой охотник?

– Конечно, придет, я уверен в этом, – совершенно серьезно отозвался Кобылин. – Это часть той самой жизни. Круговорот охотников в природе.

Вампирша медленно покачала головой, словно не веря собственным глазам, взгляд ее потух. Она зябко поежилась, хотя вряд ли ей было холодно в собственном подвале.

– Либо ты абсолютно безумен, – медленно произнесла она. – Либо вообще не человек. Теперь я понимаю, почему о тебе столько говорят. Мне просто интересно – сколько ты еще продержишься?

– Сколько будет – все мое, – отчеканил Кобылин. – Постараюсь употребить отпущенное мне время с максимальной пользой.

– Пользой. – Нина Ивановна тяжело вздохнула. – Ох, не на пользу тебе будет твоя польза.

Кобылину чертовски хотелось гаркнуть на говорливую старуху, припугнуть ее чем-нибудь или ответить грубо и по существу. Про выпущенные кишки из мальчишек и девчонок, про сломанные упырями жизни и судьбы, про ужас, убивающий простого прохожего раньше когтей. Но он сдержался – вежливого мальчика сменил романтичный фаталист с оттенками Раскольникова. Если это нужно старухе – пусть. Он будет кем угодно, лишь бы добраться до проклятого архива.

– Ну что же, Кобылин, – медленно произнесла Нина Ивановна, окидывая взглядом спокойного охотника. – У тебя даже сердце чаще не забилось. Пульс не участился. Ты не вспотел. Минимум эмоций. Холодный расчет, как и с предыдущей маской? Ну, ты и циник, охотник. Спасибо, хоть не лжец.

Растерявшийся Кобылин лишь пожал плечами. Мол, что хотите, то и говорите.

– Ладно, – резко произнесла упырица. – Тогда ближе к делу, ледяной мальчик. Кто тебе нужен?

– Мне встретились странные ребята, – отозвался Кобылин. – Высокие, плечистые, массивные, почти лысые. Мрачные такие. В костюмах походят на гангстеров, в майках – на сантехников. Занимаются вымогательством. Очень сильные и крепкие. Спокойно держат несколько выстрелов из пистолета, кажется, вообще без ущерба. Тяжелые как статуи. Но с ног сбить можно.

– Как каменные, да? – медленно протянула вампирица, легко касаясь длинными пальцами клавиатуры ноутбука. – А встретился ты с ними под мостом?

– Ну, под автомобильной развязкой, – припомнил Кобылин. – Хотя, пожалуй, это можно назвать и мостом… Вот черт!

– Тролли, – отозвалась вампирша, быстро печатая одной рукой. – Крепкие, массивные, тяжелые. Очень редкие. Очень опасные. Обычно не представляют для охотников интереса.

– Почему? – быстро спросил Кобылин.

– Потому что не охотятся на людей, – отозвалась Нина Ивановна. – Выглядят как люди, живут как люди, ведут себя как люди. Как крепкие, сильные, наглые люди. Хамло и грубияны, обычно тесно связаны с криминальным миром.

– Ясно, – коротко отозвался Кобылин. – А есть по ним какие-то данные, описания, отчеты?

– Есть, – не стала отпираться вампирша и покосилась на коробку чая. – Для служебного пользования. Здесь. Сейчас. Полчаса.

– Премного благодарен, – отозвался Кобылин, опуская портфель на пол.

Нина Ивановна развернула ноутбук в сторону Кобылина, а потом ловко подхватила со стола коробку с чаем. Быстрым, хищным жестом, таким, каким зверь хватает свою жертву.

– Попробуем, пожалуй, заварить в глине, – медленно произнесла упырица. – Или фарфор? Только не стекло, боже упаси. Охотник! Ты употребляешь чай?

– Крепкий, без сахара и молока, – отозвался Кобылин, впившийся взглядом в экран. – Вообще безо всего. Только разбавить простой водой, чтобы не горячий был.

Ответа Нины Ивановны он уже не услышал – полностью погрузился в скупые строки текста, описывающие странных крепких существ. Живут как последние сволочи, хамы, хулиганы, шпана. Агрессивные, жестокие, способные убить за косой взгляд. То есть – как самые обычные люди.

* * *

– Паршиво, – задумчиво произнес Борода, постукивая карандашом по раскрытому блокноту. – Паршивенько.

Откинувшись на спинку кресла, он привычным движением вытянул руку в сторону и, не глядя, подхватил с журнального столика огромную глиняную кружку. Шумно отхлебнул из нее, отработанным до автоматизма жестом вернул кружку на прежнее место и вытер с бороды пивную пену. Тяжело вздохнул.

Склонившись над блокнотом в жестком кожаном переплете, Григорий открыл новую страницу и принялся рисовать. Быстрыми размашистыми движениями он обозначил на бумаге нечто вроде елочки и принялся подписывать каждую веточку.

Дела были действительно так себе. Все его попытки разузнать что-то про особое поручение Павла Петровича натыкались на бетонную стену молчания. Капитул Ордена четко обозначил свою позицию, издав персональный указ о подчинении городского координатора новому куратору, и замолчал, перестав отвечать на запросы Бороды.