Деникин - [245]
По его мнению, правительству США надлежало жестко и последовательно реагировать на каждую попытку Советского Союза расширить сферу своего влияния.
«Для того чтобы успешно противостоять проникновению коммунизма, странам западной цивилизации следовало стремиться к созданию здорового, благополучного, уверенного в себе общества. Только в таком качестве можно было приобрести иммунитет от коммунистических идей».
Правда, тот же Дж. Кеннан, который после войны был принят в СССР радушно, писал:
«Русские, как еще раз подтвердила моя поездка, привлекательный народ… Народ и режим диалектически взаимосвязаны, поэтому нельзя помочь народу, не помогая режиму, и нельзя нанести ущерб режиму, не нанося ущерб народу. Посему лучше… оставить все, как есть. В конечном итоге это их тяжкое положение, а не наше…»
Интересно, где Дж. Кеннан более искренен? А что бы он сказал, если бы, к примеру, Сталин не отверг «план Маршалла»?
И хотя эскалация напряженности между СССР и западными демократиями сразу после окончания Второй мировой войны пока не столь ощущалась, Деникин, проявив незаурядные аналитические способности, смог верно определить на базе имеющегося у него материала, почерпнутого только из открытых источников, одну из основных тенденций в истории мировых цивилизаций после 1945 года — балансирование на грани войны между образовавшимися двумя диаметрально противоположными экономическими, социально-политическими и духовными системами — капиталистической и социалистической.
Даже больше. Речь шла не только о конфронтации социализма и капитализма. Их в чистом виде уже не было. Можно ли называть социализмом, что было построено у нас? Государственный казарменный социализм? Пожалуй…
Капитализм после Второй мировой войны быстрыми темпами менял свой облик на другой, тот, что сейчас принято называть «постиндустриальным обществом». На повестку дня был поставлен ребром вопрос об образовании двух сверхдержав, которые притягивали к себе почти на равных другие страны.
Мир коренным образом изменился после войны. Он стал биполярным — в этом суть. Но главному претенденту на мировое господство — США — сильная Россия, существовавшая в виде СССР, была не нужна и опасна.
Деникин что-то уловил, но, не зная глубинной картины, скользил по поверхности. В записке-меморандуме можно усмотреть его отчаянную попытку заявить себя в качестве активного политического деятеля в правительственных кругах США. Но американское правительство оставило аналитическую записку бывшего вождя Белого движения без внимания.
Вторая проблема, по которой апеллировал Деникин в правительственные круги США, — проблема бывших советских военнопленных, выдаваемых, в соответствии с достигнутыми договоренностями, правительству СССР. Генерал, пытаясь объяснить мотивы, заставившие их надеть немецкую форму, доказать невинность этих людей, сдача которых советскому командованию однозначно обрекала их на смерть, написал статью о власовцах. Ее перевели на английский язык, и генерал предложил ее нескольким американским газетам. Статью, однако, нигде не взяли. 31 января 1946 года Деникин обратился непосредственно к генералу Эйзенхауэру.
«Ваше превосходительство!
Я читал в газете „Таймс“ о тех ужасах, которые происходят в лагере Дахау, который находится в настоящее время в ведении американской администрации и где заключены русские военнопленные — власовцы. Они предпочитают смерть выдаче советским властям. Я читал о том, как они вонзали себе напильники в грудь и медленно умирали в страшных мучениях, как поджигали свои бараки и в огне срывали с себя одежду для того, чтобы сгореть быстрее. Смерть они предпочитали пыткам в казематах ГПУ.
Могу себе представить, что испытывали американские офицеры, оказавшиеся вынужденными свидетелями и соучастниками этих ужасов. […] Мне хочется верить, что вы не знаете подлинной истории этих людей, я могу попытаться изложить вам ее.
Я знаю, ваше превосходительство, о существовании некоторых положений Ялтинского соглашения, но знаю также, что человеческая свобода (хотя она часто попирается) и права политического убежища остаются демократическими традициями.
Кроме того, существует кодекс военной этики, осуждающий насилие по отношения к поверженному врагу. И наконец, милосердие и справедливость предписывает нам также и христианская мораль.
Я обращаюсь к вам, ваше превосходительство, как солдат к солдату, и надеюсь быть услышанным».
Начальник штаба Эйзенхауэра генерал Томас Гарди в своем вежливом ответе подчеркнуто ссылался на Ялтинские соглашения и давал понять нецелесообразность дальнейшего ходатайства. Мало-помалу Деникин осознал, что ненависть американцев ко всем, кто носил немецкую форму, была еще очень свежа, как и их наивная вера в возможность длительного сотрудничества с советскими союзниками, которых лучше было не гладить против шерсти.
Союзники выполнили свои обязательства. Всего было репатриировано в СССР при помощи английских и американских войск 2 272 ООО советских и приравненных к ним граждан. Судьба их трагична: 20 процентов из числа возвращенных в СССР получили смертный приговор или 25 лет лагерей; 15–20 процентов — срок от 5 до 10 лет; 10 процентов — ссылку в отдаленные районы Сибири, где пробыли не менее 6 лет; 15 процентов — принудительные работы по восстановлению разрушенных войной районов.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.