Деникин - [10]

На первой странице читаем:

«В службу вступил вольноопределяющимся в стрелковый полк в июле 1890 г. Командирован в Киевское пехотное юнкерское училище для прохождения военно-училищных курсов, куда и прибыл, где и переименован в юнкера в сентябре 1890 года».

В конце XIX века в России существовала система подготовки кадров для замещения первичных офицерских должностей в вооруженных силах через сеть военных и юнкерских училищ.

Военные училища имели однородный состав по воспитанию и образованию, так как комплектовались из состава выпускников кадетских корпусов — привилегированных средних общеобразовательных военно-учебных заведений закрытого типа. После трех лет обучения им присваивался первый офицерский чин (подпоручик, корнет). Они направлялись для прохождения дальнейшей службы во все рода войск. Обычно отзывы об офицерах, окончивших военные училища, были положительными. Командующий Варшавским округом генерал-фельдмаршал В. И. Гурко в отчете Военному министерству за 1892 год писал, что за последние годы уровень офицеров пехоты значительно повысился, так как юнкера из военных училищ направляются в армейские части.

Юнкерские училища, существовавшие в императорской России с середины XIX века до 1910 года, имели неоднородный социальный состав: с 1874 года в них стали принимать представителей всех сословий. Как следствие, огромное число юнкеров, зачисленных в училища, не имели среднего образования. После двухлетнего обучения выпускникам юнкерских училищ присваивался чин подпрапорщика (подхорунжего)[16]. Они направлялись на службу только в пехоту и кавалерию. По состоянию на 1874 год в России насчитывалось 16 юнкерских училищ. В 80-х годах XIX века соотношение выпускаемых из военных и юнкерских училищ было 26 и 76 процентов.

Ясно, что юнкерские училища были «второсортными» и не могли обеспечить необходимый уровень профессиональной подготовки выпускников. В отчете военному министерству за 1892 год командующий Киевским военным округом генерал М. И. Драгомиров писал, что в юнкерские училища поступают юноши, в большинстве кое-как окончившие четыре класса гимназии и выдержавшие немудреный экзамен и приобретя права вольноопределяющегося 4-го разряда. Эти молодые люди слабохарактерны, неспособны к работе и недостаточно развиты: в военные идут потому, что всякая другая деятельность, обеспечивающая существование, для них закрыта.

«Таким взрослым недоучкам, на мой взгляд, не место в армии. Помочь делу можно было бы, увеличив для них образовательный ценз».

Военное министерство соглашалось с мнением Драгомирова, отмечая, что умственное развитие юнкеров «признается, в общем, лишь удовлетворительным».

Пытаясь как-то поправить положение дел, правительство решило организовать военно-образовательные заведения Третьего типа — юнкерские училища с военно-училищным курсом. В 1888 году такие курсы были открыты в Московском юнкерском училище. Права и программы были те же, что и в военных училищах. Туда принимались вольноопределяющиеся, то есть лица с законченным средним или высшим образованием, добровольно поступившие на военную службу солдатами. Сеть подобных заведений расширялась. Однако и военно-училищные курсы, которые, по замыслу их создателей, должны были улучшить подготовку юнкеров, до конца эту задачу не выполнили.

Теперь ясно, почему в 1890 году Деникин четыре месяца прослужил вольноопределяющимся в 1-м стрелковом полку, дислоцировавшемся в Плоцке.

Итак, год 1890-й. Киев, пехотное юнкерское училище. Антон Иванович пересекает ворота старинного крепостного здания со сводчатыми стенами-нишами, с окнами, обращенными на улицу, с пушечными амбразурами, глядевшими в поле, к Днепру. Здесь собралось 90 человек, зачисленных на военно-училищные курсы. Для классных занятий их распределили по трем отделениям с особым составом преподавателей, а во всех прочих отношениях — размещения, довольствия, обмундирования — новоиспеченных юнкеров слили с юнкерами «юнкерского курса». Конечно же, кто занимался по программе юнкерского курса, невольно вызывали ревнивое чувство преимущества по правам выпуска, гарантированным 90 счастливцам.

Антон Деникин, приобщившийся к военному быту с детства, не слишком тяготился юнкерским режимом, чего нельзя было сказать о многих его однокашниках.

В основу юнкерского режима была положена жесткая воинская дисциплина. За проступки накладывались строгие взыскания: от лишения отпускного дня (раз в неделю) до отчисления из училища. Отчисляли главным образом за самовольные отлучки и за пьянство. Причем пьянства как сколько-нибудь широкого явления в училище не было. Юнкерская психология воспринимала наказания за пьянство как нечто суровое и неизбежное. Но преступности в этом общественное мнение не видело. Ведь юнкера — это молодые люди в возрасте 18–23 лет, а на юнкерском курсе кое-кому было и под 30. Вольноопределяющиеся, познавшие дух казармы, знали, что такое в армии выдача «казенной чарки водки».

Незыблемые основы воинской дисциплины — исполнение прямого приказа и чинопочитание. Между офицерами и юнкерами существовала большая дистанция. Начальники приказывали, следили за выполнением приказа и карали за его нарушение. Во внеслужебное время у Деникина и его товарищей не было общения с училищными офицерами.