Деньги или любовь. Жертвы половой войны - [12]

Чего, увы, не скажешь о её подданных.

Двуединство

Как это следует из изложенной выше краткой истории любви, половое влечение — зародыш любви — являлось стимулом к развитию и брачных отношений, и самого человека. Основным стимулом прачеловека было приобрести побольше самок и одной из целей любви так и осталось приобретение объекта в собственность. Но это половое влечение выражало одновременно общее стремление человека к накоплению собственности, выражением чего являются деньги, и поскольку самки были прообразом собственности, оно содержало зародыш жадности, или любви к деньгам. То есть любовь и деньги в своей основе — как стремление к собственности — есть одно и то же. Вполне вероятно, что самое первое, инстинктивное желание самца оплодотворить как можно больше самок лежит в основе того удивительного факта, что чужая или ничейная собственность для человека всегда привлекательней, чем своя! Что большинство людей склонно постоянно завидовать и стремиться приобрести как можно больше, вне всякого рационального обоснования своей алчности!

Даже в роли индикаторов «индивидуальный/общественный» любовь и деньги в своей основе сливаются воедино. Исходной функцией индикатора «деньги» — его самой первоначальной целью — было всегда показывать на альфа-самцов, как компас показывает на север. И показывать не только другим самцам. Как ни удивительно, самкам тоже пришлось постепенно научиться считать, хотя и не с такой степенью неотложности, как самцам. Потому что оборотной стороной праденег, если, конечно, так можно выразиться о самках, была… пралюбовь! Если бы самки могли в те дремучие времена сами выбирать самцов, они бы выбирали самых сильных = высоких по рангу = обеспеченных самками = «богатых». То есть в первородном состоянии оба индикатора показывали одно и то же, значит и тут праденьги и пралюбовь были одним и тем же. Отголоски того первобытного «критерия выбора» живы в женщинах до сих пор и проявляются в том факте, что женщины тянутся к мужчинам, «популярным» у женщин, к тем, кто уже и без этого имеет их в достатке и даже в избытке, что в эру моногамии противоречит всякому здравому смыслу. Но если любовь таким образом тянется к любви, то и промежду денег наблюдательные люди заметили аналогичное поведение, которое однако никто не потрудился объяснить — «деньги к деньгам». Ну теперь-то всё станет понятно, если вспомнить, откуда они произошли! А если ещё и вспомнить, что вся собственность теперь сосредоточена у власти, которая, в свою очередь, есть собственность, то всё и подавно встанет на свои места.

Вот как удивительные факты жизни сами складываются в цельную мозаику. Остаётся только вставить её в рамочку и получится следующая картина. И любовь, и деньги по сути есть собственность, проистекают из собственности, помогают ориентироваться в собственности и стимулируют приобретение собственности. И любовь, и деньги выражают самую суть человека, выражают его базовые мотивы, цели и стимулы. И как мы видели в наших кратких «историях», они являются светочем на пути развития цивилизации, двигают становление человека и общества, отвечают за всё многообразие человеческой истории. Этакий триумвират любви, денег и матери их — собственности.

Таинственный треугольник

Тайна собственности

Если наконец углубиться в философию и пораскинуть мозгами на предмет того, что же такое собственность, то можно увидеть много интересного. Например, что собственность — нечто потустороннее, трансцендентное, что манит и отталкивает, наполняет и опустошает, озаряет светом желания всю человеческую жизнь и губит её своей фатальной недостижимостью. Собственность неотделима от человека так же, как сам человек неотделим от окружающего мира. Само сознание возникает как вопрос — что есть я? Вопрос требует ответа, сознание — познания. И ответ на этот вопрос — прямо скажем, грустный. Познавая своё «я», человеку приходится делить всё пространство бытия на две, сильно неравные части — себя и всё остальное. Другими словами — то, что у него уже есть, и то, что ему надо. И последнее — которое гораздо, гораздо больше — ему также необходимо, как и первое! Он жаждет присоединить его к себе, сделать частью себя. В собственности человек не просто хочет поиметь, что плохо лежит. Нет! Он алчет преодолеть свою отчуждённость от мира, слиться с ним, продолжить в нём самого себя, материализовать в нём своё бытие, найти себя, своё «я». «Быть» и «иметь» — два самых основных его инстинкта, две взаимопроникающие эманации, первопричина всех человеческих и социальных сущностей. И вот что интересно, чем меньше одна часть, тем желательнее вторая! Только внутренней пустотой можно объяснить желание заполнить её, схватить окружающий мир, втолкнуть его внутрь и наполнить себя таким образом хоть чем-то. Поэтому люди всегда с презрением относились к жадюгам и корыстолюбцам, при этом, правда, не гнушаясь самим грести под себя всё, что можно. Ибо чем больше человек прирастал собственностью, чем больше был его мир, отгороженный от других, тем значительнее он становился в своих и чужих глазах. Так собственность стала мерой человека, его общественной сущностью. Причём мерой, возможной только в обществе таких же самораздувающихся личностей. Если человек сам по себе — ему принадлежит весь мир. Но в обществе он борется за свой мир, и мера его силы, мера его общественной личности — количество присвоенной, отнятой у других собственности.