Дендроиды - [2]

…Как быстро летит время! Мои руки, ноги, шея приобрели удивительную гибкость. Я легко наклоняюсь в поясе. Все листочки облетели, кожа стала мягче и ровней.

Еще не один раз солнце освещало мою голову, пока не случилось нечто неординарное. Разразилась пыльная буря. Это началось с темного облачка на горизонте, которое, стремительно разрастаясь, приближалось ко мне. Через несколько мгновений стена бушующей пыли и мрака зависла уже совсем рядом. Это было внушительное зрелище! Клубок серо-желтых, с мерцающими бликами солнца, вихрей, окутанных серым мраком, всего в нескольких метрах от моей одинокой фигуры! И вдруг удар! Песчинки, как скопище микроскопических существ, облепили меня. Они лезли во все щели, во все складки, они старались проникнуть в меня, спрятаться от этого ветра, от этой стены мрака и одновременно, как злобные существа, вгрызться в мое тело, в мою сущность, изъесть ее червоточиной, уничтожить…

Удар пришелся в грудь. Затрещали корешки, связывающие меня с камнями. Они ведь давно уже высохли, истончились и теперь с легким хрустом обламывались и разъединяли меня с моей родиной — матерью-землей. Меня шатало из стороны в сторону, безжалостно било ветром, я рвал свои корни под натиском чужой воли, сжавшись в комок и пытаясь защититься от жестоких ударов. Буря длилась совсем недолго и, казалось бы, я уже мог праздновать победу в поединке с ней, но в самый последний момент она нанесла мне предательский роковой удар в спину. Раздался безжалостный хруст-боль, и я ткнулся в бархан песка, наметенного ветром передо мной (хоть за это ему спасибо), угасающим сознанием понимая, как легко и приятно падают на меня последние песчинки уходящей стихии…

Через какое-то время, очнувшись, я, двигая своими неумелыми членами, кое-как выбрался из-под кучи нанесенного песка и… поодаль увидел воду.

Ну вот я и свободен… Слава Богу! Ну что ж, я сяду и раскину мозгами. Теперь я знаю, что к чему у меня приспособлено. Посмотрю-ка на себя со всех сторон в это естественное зеркало — воду, заодно остужу поврежденные ступни. Хм, довольно жалкий и неприглядный вид: светлая бело-зеленая кожа, в уже исчезающих пупырышках-почках, все листочки облетели, да ведь они и должны были облететь — давно уже пожелтевшие и пожухлые; горящие изодранные ступни — корешки обломились и оторвались вместе с кусками коры, получилась голая ступня с короткими пальцами — бывшими корнями; такие же руки… Но вот голова! Вытянутая, почти круглая, с ершиком бывшей зелени, широкий гладкий лоб, вытянутый нос, с парой отверстий — наверное, здесь чувствуется запах, два серых глаза, с дрожащими веками, и небольшая горизонтальная полоска, в обрамлении серо-зеленых губ. Я осторожно открыл рот: ровные белые зубы, серый язык и отверстие внутрь, вероятно, оттуда вырвался мой крик.

Вскоре я окончательно овладел своим телом: я бегал, прыгал, плавал в реке, изучал камни, воду, искал еще что-то живое, но не находил, и в конце концов мне это надоело, и я решил пойти туда — за горизонт и найти себе друга. Как-то, идя вдоль реки, вверх по течению, я осознал, что время замедлилось с тех пор, как я оторвался от земли: солнце нескончаемо долго тянулось по небосводу. Я все еще изменялся — стал чувствовать кожу, и хотя она была еще довольно груба, я ощущал: ветер, прохладу воды, давление и тяжесть камня в руке и под ногой.

Она

Ее я нашел на вершине скалы, прямо над ущельем, возле горного родника, куда я случайно набрел через семь восходов. Она была прекрасна. Нежное, юное, вечнозеленое дерево. Чуть ниже моего роста, с формировавшимися очертаниями: стройных гибких ног, тонкими изящными корнями крепящихся к уступу; красивых рук, с длинными изумрудными ногтями, шелковой, густой, переплетенной массой волос-ветвей, с нежными удлиненными листочками. Прекрасные тонкие черты лица, огромные карие глаза и слегка припухлые губы. Высокую грудь венчали два готовых расцвести, но чего-то ждущих бутона.

Взгляд был неподвижен и устремлен вдаль, но стоило мне подойти вплотную и посмотреть в упор ей в глаза, как что-то вдруг кольнуло у меня в груди, что-то острое, но и нежное. Мне стало как-то изумительно не по себе. Она вздрогнула от наших встретившихся взглядов, и легкий шорох листьев заструился по ее телу. Меня неудержимо потянуло в эти глаза, как в омут, стремительно, радостно и неотвратимо. Душа словно бы отделилась от тела и понеслась туда, вглубь, в неизвестность. Все померкло передо мной. Только светящийся звездный туннель, и нестерпимо яркий свет в конце его. Свет всепоглощающей любви, всепроникающей сердечности, радости и доброты. Я растворился в нем, я слился с тем живым существом, в которое я проник, с тем человеком, который пустил меня в себя, отдался мне душой, позволил слиться, соединиться вместе, чтобы жить одним организмом, одними чувствами и мыслями, одними эмоциями. Теперь я был уверен: нас двое, но душа у нас — общая, и если во мне что-то произойдет, она тоже изменится и станет такой же, как и я, и любить ее я буду так же, как самого себя. Я осознал, что пока я здесь, я не властен над собой. Тело застыло парализованным, ступни неожиданно пустили корни, которые быстро исчезли в камнях, переплетаясь и срастаясь с ее корнями. Наши руки поднялись и медленно обняли друг друга, обоюдно прорастая побегами, в тела друг друга. Мы оба мгновенно покрылись буйной зеленью, миллионами мелких листьев, которые складывались ладошками: мои и ее. Появились мелкие цветы: пестрые и непохожие друг на друга создания. Солнце бешено носилось по небу, как сумасшедшее, сменяя ночь на день и вечер на утро.