День народного единства. Преодоление смуты - [16]

Особо стоит коснуться казачьих областей, долгое время сохранявших независимость. Этническое ядро казаков составило древнее оседлое население Подонья и Поднепровья. На Дону, возможно, это были крещеные хазары. На Днепре киевские князья селили союзных торков и берендеев. Вероятно, смешивались с ними и касоги (кашаки) — черкесы, населявшие в свое время Кубань и русскую Тмутаракань в Приазовье. Все это предположительно основывалось на созвучии «казаки — кашаки» или на том, что русские источники порой называют казаков «козары», а слово «черкасы» относили как к ним, так и к черкесам. Но во всяком случае археология прослеживает непрерывно оседлые поселения на Дону с VII–IX вв., а в XIII в. персидский географ Гудад ал Алэм называет Приазовье «Землей Касак». В древние времена казаки приняли православие, успели «обрусеть». Жили по своим законам и обычаям. Высшим органом власти был общий круг, вся администрация была выборной — атаманы (в Поднепровье гетманы), есаулы, писари. Кража, убийство, предательство карались смертью. Путешественники отмечали значительную свободу женщин, чистоту жилищ, опрятность, почтение к старшим. И высочайшие боевые качества. Оружием учились владеть с детства. Для казака было вполне обычным попасть пулей в монету, которую другой держал между пальцами поднятой руки.

Утверждение, будто казачество пополнялось за счет беглых крестьян, верно лишь наполовину. В России крепостного права еще не существовало, крестьяне могли свободно уйти куда хочешь в Юрьев день. А на юге, в условиях постоянной опасности со стороны степняков, крестьянам было делать нечего — они если и перебирались на «вольные» земли, то на восток, в Поволжье. На Дону, по старинному закону, земледелием вообще запрещалось заниматься под страхом смерти. Потому что, привязавшись к земле, хозяйство стало бы легко уязвимым для кочевников. И донские казаки пополнялись в основном беглецами из татарского плена или добровольцами, но принимали далеко не всех, а только по решению круга, для чего требовалось пожить на Дону, проявить и зарекомендовать себя.

На Днепре обстояло иначе. По сравнению с панским произволом татарская опасность меркла, сюда вовсю бежали крестьяне из внутренних районов Речи Посполитой, многие «оказачивались», другие селились и хозяйствовали под защитой казацких сабель. И прием в казаки тут был куда более широким — принимали всех желающих вплоть до «ляхов» и татар, если человек принимал православие и обещал биться с «басурманами». Кавалеристами тогдашние казаки не были. Воевали пешими и на лодках, совершая постоянные набеги на турок и татар. Обычно каждый казак брал в поход по 2 ружья, с одного борта вели беглый огонь по неприятелю, а сидевшие с другого борта перезаряжали оружие. При войне на суше казаки славились мастерством быстро возводить «острожки», ставить «гуляй-городки» и из-под прикрытия укреплений точно так же поражали врага сильным огнем.

Донцы жили в городках (станицами в то время назывались отряды, а не населенные пункты) — столицей казачества был городок Раздоры (ныне Раздорская). Промышляли скотоводством, охотой, рыбной ловлей. А при нападениях врага имели возможность укрыться в густых придонских зарослях. Центрами днепровских казаков стали Черкасск, Канев, Чигирин, а главной базой — Запорожская Сечь в лабиринте днепровских островов и плавней. Говорили: «Велыкий Луг — батько, а Сичь — маты, там треба житы, там треба и вмираты». Здесь установились порядки «лыцарского братства». Жили в общих кошах-казармах, женщины в Сечь не допускались, и за блуд били киями. Поэтому даже жены казаков жили в других селениях. Видать, по этой причине и пили здесь круче, чем на Дону, — пропить все до нитки считалось особой удалью. Впрочем, в походах под страхом смерти устанавливался «сухой закон».

Первыми казаков стали использовать поляки. Децентрализация и отсутствие средств не позволяли королям для защиты от татар возводить пограничные укрепления и прикрывать их дежурными войсками, как это делала Москва. И в 1506 г. магнат русского происхождения Ляндскоронский организовал для этого отряды казаков, приняв звание их гетмана. Вскоре за успехи в войне с турками Сигизмунд I даровал казачеству «вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сторон Днепра». Потому что никому из дворян эти земли, постоянно находящиеся под угрозой набегов, были и даром не нужны. Но подданство королю оставалось относительным. Запорожцы сами принимали решения о походах, независимо от того, ведет ли войну Речь Посполитая. Нападали на Крым, Малую Азию, несколько раз усаживали самозванцев на престол Молдавии.

Донцы признали власть Москвы при Иване Грозном. Сохранили при этом полную автономию, но по приказу царя посылали на войну отряды, за что получали «государево жалованье» деньгами, хлебом, боеприпасами и право беспошлинной торговли в пограничных городах. Несмотря на разное подданство, днепровские и донские казаки считали себя «побратимами», устраивали совместные операции. И турецкие послы не раз жаловались польскому королю не только на набеги, но и на то, что его подданные-казаки мешают татарам грабить владения Москвы, предупреждая донцов о движении орды.