День «N». Неправда Виктора Суворова - [32]
Как и «положено», первыми начали немцы. Массированное применение бомбардировочной авиации и танков позволило им прорвать оборону союзников на северном участке и ворваться в Париж и Амстердам. По всей Атлантике германский подводный флот охотился за конвоями, впрочем, английские эсминцы проявили себя с лучшей стороны. В Африке итальянцы попытались продвинуться вдоль берега на Восток, но были отброшены к Тобруку. Настала и моя очередь.
Однако напасть на фашистов с тыла немедленно я, при всем желании, не рискнул. Наступать можно было только на Варшаву, с перспективой дальнейшего продвижения к Дрездену, Кенигсбергу и Берлину. Пространство от Одессы до Бухареста было девственно чистым от дорог. Попытайся я атаковать здесь, вражеские бомбардировщики уничтожили бы мои малоподвижные соединения прямо в поле. Кстати, большую часть мех- корпусов программист почему-то расположил в районе Красноярска. Не опасаясь не существующих в сценарии японцев, я спешно, насколько позволяла крайне неразвитая транспортная сеть, перебрасывал их в европейскую часть огромной державы. Буквально по всей стране формировались стрелковые дивизии. Зная, что не они сыграют в будущей войне главную роль, я перенацелил соответствующие органы на формирование железнодорожных батальонов — дорог не хватало катастрофически. Бомбардировочной авиации не было вовсе. От использования в качестве штурмовиков истребителей пришлось отказаться, кто бы вместо них сбивал вражеские самолеты? Но главную, пусть пока и потенциальную, угрозу таила в себе неразвитая экономика. Отсутствие элементарных бытовых условий, а в большинстве малых городов не было даже канализации, бедственное положение сельского хозяйства росту населения отнюдь не способствовали. Промышленные же центры с экологической точки зрения не выдерживали никакой критики. Катастрофическое загрязнение окружающей среды чревато, как известно, непредсказуемыми последствиями. Народ как будто бы относился к властям лояльно, но… первое впечатление обманчиво. Пока в городах находились войска, или значительные силы НКВД, «контра» головы не поднимала. Но стоило отправить солдат на фронт, и число недовольных резко возрастало, что подготавливало вполне реальную почву если не для антиправительственных забастовок, то к дальнейшему снижению и так не столь высокой производительности труда. К тому же фундаментальная наука оказалась в совершенном загоне. Все, от разнорабочего до академика, получали, в общем- то, гроши, да и финансы находились в расстроенном состоянии. Чтобы хоть в чем-то не отстать от остального мира, пришлось позаботиться о разведывательной сети. Потихоньку собирая в кулак, стягивая ударные танковые дивизии к границе, спешно расширяя транспортную сеть, перестраивая производство, я ожидал дальнейшего развития событий.
В августе 1940 года Франция заключила с Германией мир. Все северное побережье ее оказалось в руках Вермахта. Остатки английских экспедиционных сил были уничтожены. Война на море продолжалась с переменным успехом, но все же англичане, а вернее англо-американцы, постепенно одолевали и в Атлантике, и в Средиземноморском бассейне. В декабре немцы провели первые успешные запуски ракет. А я убедился, что и противовоздушная оборона моих городов — далеко не на высоте.
В Атлантике почти все германские подводные лодки были потоплены, однако успешное применение ракетной техники позволило немецкому и итальянскому флотам выравнять ситуацию и прикрыть от десантов побережье Италии и север Франции. Предпринятые Люфтваффе массированные налеты на Лондон привели к большим разрушениям и жертвам, но обошлись немецкой авиации недешево. Прошел июнь 1941 года, прошел август, Гитлер не нападал. Впрочем, к этому времени мне уже было что ему противопоставить.
К концу года неожиданный морской десант завершился успехом. Англичане освободили Амстердам. В те же сроки пал и Тобрук. Однако второй фронт долго не просуществовал. Не сумев выбить союзников из указанных городов, немцы заключили с ними перемирие. Все силы их были переброшены на будущий Восточный фронт. Танки наводнили собой Восточную Пруссию и Польшу, причем маскировка отсутствовала напрочь.
Мне бы отсидеться в обороне, благо под Киевом и Минском удалось сосредоточить для контрудара мощные мобильные группировки. Но, вдохновленный идеями В. Суворова, напал первым. Благодаря достигнутой тактической внезапности мне удалось нанести немецкой авиации немалый урон, танковые же части противника врасплох застать себя не дали. Тут и там, пока немцы производили перегруппировку войск, их заслоны держали фронт. На пространстве между Минском и Варшавой развернулись упорные бои. Какое-то время мне еще удавалось наступать, но вскоре сказались боевой опыт и выучка противника. Потеряв под Варшавой почти все мехкорпуса и большую часть авиации, я вынужден был отступить. Теперь уже танковые дивизии Вермахта с достойной лучшего применения настойчивостью стали продвигаться к Минску.
