День Литературы, 2011 № 04 (176) - [2]

Сегодня книга, и мы должны это признать, является достоянием очень узкого круга людей, которые не могут не читать. Тех интеллектуалов, которые понимают, что знания приобретаются не из телевидения, а из книг. Когда-то у меня была надежда на то, что по мере смыслового выхолащивания средств массовой информации книги могли бы стать носителями смыслов. Но этот момент не наступил. Тем не менее, мне и сейчас кажется, что в современных книгах есть смыслы, а, может быть, даже крупные подспудные мировоззрения, которые пока ещё не сложились. Уверен, человечество беременно этими мировоззрениями, поскольку старые формы бытия себя исчерпали. Мы видим это из-за частоты кризисов, аварий, взрывов, революций, катастроф...

К сожалению, альтернативного взгляда на мироздание пока ещё не нашлось и не сложилось. Скорее всего, он возникнет именно в книгах. Хотя и не обязательно. Он может отлиться и в музыку, и в живопись, и в дизайн. Но правильнее всего, если он начнёт формироваться и начнёт проявляться везде и во всём.

Захар ПРИЛЕПИН АМБИВАЛЕНТНЫЙ ДО УЖАСА

Маргарита Зайцева, преподаватель Армавирской педагогической академии, и Маргарита Адамян, студентка этой академии, беседуют с Захаром Прилепиным.

“При сохранении нынешнего положения вещей нация в течение ещё нашей с вами жизни деградирует и не сможет контролировать нынешнюю территорию страны...”

Маргарита Зайцева: Ваше творчество популярно в России, среди молодёжи в том числе. Студенты часто сами выдвигают темы для рассмотрения на занятиях, связанные с прозой, публицистикой Захара Прилепина.

Маргарита Адамян: Личность и творчество Прилепина активно обсуждаются в прессе. Оценки неоднозначны, но, наверно, нет человека, который взял бы вашу книгу и бросил читать на третьей странице. Как вы относитесь к своей популярности?

Захар Прилепин: Популярность – это у Малахова. Если верить статистике – каждую книжку читает четыре человека. Я продал 250 тысяч книг – значит, у меня есть миллион читателей. По масштабам нашей страны не так уж и много. В любом случае, как я могу к этому относиться? Радуюсь этому прекрасному обстоятельству...

М.З.: Одно из качеств, притягивающих внимание к вашему таланту, – это смелость. Смелостью и прямотой отмечены ваши выступления, ваши статьи, ваши романы и рассказы. Однажды вы сказали, что это отчасти объясняется тем, что власть не видит опасности в деятельности писателей и публицистов. Так ли это однозначно? Были ли у вас конфликты с представителями власти? Как вы можете охарактеризовать проблему взаимоотношений власти и литературы в России?

З.П.: Боится ли власть писателей и публицистов? Ну, в какой-то лояльности она заинтересована, но не более того. Власти действительно нет дела до литературы. Они искренне не понимают, какой в ней смысл.

М.А.: Каким вам видится современное общество России и есть ли у него будущее?

З.П.: При сохранении нынешнего положения вещей нация в течение ещё нашей с вами жизни деградирует и не сможет контролировать нынешнюю территорию страны.

М.З.: Полагаю, что и реформы правительства, например, в отношении системы образования России, вы оцениваете также однозначно?

З.П.: Мне иногда кажется, что там сидят натуральные вредители, заинтересованные в том, чтобы воспитать недоумков. Рационально введение, например, ЕГЭ я объяснить не могу.

М.З.: Куда смотрят патриотические силы России? Функционируют ли они как целостное движение, объединённое стремлением сохранить русский народ, русскую культуру? Какое место в этом движении вы отводите себе?

З.П.: Патриоты дезориентированы и разобщены. Никакого целостного движения нет. Есть отдельные подвижники, и на том спасибо. Я не завоёвываю никаких мест ни в каких движениях. Я хорошо делаю свою работу и говорю то, что считаю нужным сказать.

М.З.: Состоите ли вы официально в какой-либо партии? Какую поддерживаете?

З.П.: "Другая Россия" – но ей отказали в регистрации. Я поддерживаю деятельность Эдуарда Лимонова.

М.З.: Вы считаете, у нас достойный президент?

З.П.: Я предпочёл бы видеть другого президента. В России пока ещё много хороших мужиков.

М.З.: Нет ли, на ваш взгляд, некоторого сходства эпохи начала ХХ века с первыми десятилетиями века XXI-го в мире в целом и в России в частности? "Не пахнет" ли революцией? Представьте себя человеком начала ХХ века. В чьих рядах вы себя видите?

З.П.: Время покажет. Сходство есть. Но прогнозы в России – дело неблагодарное. А там все были по-своему правы. По большому счёту, это не имеет значения, знаете. Кто больше прав – белогвардеец Газданов или красноармеец Леонов? ...Большевиком я был бы, скорей всего.

М.З.: В рубрике "Вопрос автору" на вашем сайте вы вскользь упомянули, что вам неприятен Краснов. Хотелось бы подробнее узнать, почему такое однозначное отношение? Почему Колчаку вы дарите "трагизм", а Краснову лишь презрение?

З.П.: Мне не нравится его фашистская история, вот и всё. Да и к Колчаку я никакого пиетета не испытываю. Он был либеральный деятель и, по сути, с определённого момента – наёмник. Хотя трагизма там хватит на всех. Вообще, отношение к истории по принципу нравится-не нравится, приятен-не приятен достаточно бессмысленное. Истории нет никакого дела до моей приязни или неприязни, она уже свершилась. Краснов – серьёзная историческая фигура, это безусловно.