День Литературы, 2010 № 06 (166) - [35]

Весь озарённый с небес ослепительным светом,

В то же чудесное время, не зная гордыни к упавшим,

Чутким смирением так постигая природу.

Ведь пригодится в пути послушание верное Богу,

Также и добрые нравы всегда и к лицу, и в почёте.

***

Все мы покинуты в шествии дней омрачённых.

Сами не зная себя, окружение лиц обвиняем

Или блуждаем в потёмках, в надежде на высшую силу.

Что же не сложится, тоже испортит отравой,

Но уповаем в душе на явление сладостной жизни

И поднимаемся духом, когда всё проходит успешно.

***

Часто бывает, что в слабых умах упражняясь,

Мы обращаемся взором на то, что концами не видно.

Так пререканием с тем, что положено твёрдой основой,

Мы все теряем опору в течениях бурных событий,

И отягчаясь и смутами, или плачевным исходом,

В бедах и муках тяжёлых виним целый мир беспричинно.

***

Разве же смертному можно сравниться с богами?

Скоро его поломают законы железные мира.

Также поспешно рабом он становится слабым,

Двигаясь вяло в пути по случайному выбору цели.

Мощные станут лишь в дружестве век проводимы,

Ибо доселе не видано братство людей суетливых.

***

Так мы пройдёмся по миру с веселием грустным,

Тем занимая себя, что и другим будет видно,

Как мы живём непристойно и мелко,

А, приглядевшись, они различат и глубокую рану…

Времени много пройдёт, прежде чем всё объяснится:

Кто-то заметит сошедших с ума, ну а кто-то проследует мимо.

Может быть, нам раствориться в умах, как бессмертным,

Мир полагая во всём безучастным друг к другу.

Ежели нет у нас сердца, то, значит, болеем всем миром,

И в настроениях тёмных уходим всегда от ответа.

***

Чистота, когда пусто в голове от блаженства,

Но участием все мы задействуем силы,

Всё в них наполнено смыслом, являясь прозреньем,

И уже без конца продолжается радость.

Дело вовсе не в том, что глупеют от счастья,

Суть пожелав, понимая – познаем,

К святости так приобщаясь сознанием.

Черпай в природе мысли блаженные,

В них не устанет твой поиск возвышенный,

Так ты последуешь в бездну Вселенной,

Не истощаясь в глубоком познании.

Нам называют источники верные,

Но упражняйся и думай о Промысле,

Так начинаясь путём неизведанным.

***

Слово могучее нас направляет, язык укрепляя;

И оттого почитают язык величавым.

Не приведи нам, Господь, опрокинуть сосуды для жизни,

Чтобы мы точно, и наверняка, в них сохранили бы память.

Но отчуждение в разные стороны водит народы,

И ослабляет воззрение, чтобы сбирались ученья

В прочный союз, по согласью умы оценяя.

Мы же, склонённые все перед глыбой великой,

Силы найдём поубавить злодейство на свете.

Мудрые люди придут после нас, чередуясь

Разным задаткам, и всякий проявит свой гений.

***

Со всех сторон сбираясь в точку,

Воззрит всевидящее око,

Стеклами древо зажигая

Познаний от корней земли,

Ей сообщив многосторонность.

…Так жизнь всегда берёт своё,

В боренье, мысля перемены.

***

Природа святая! Могучий наш мир!

Число мы твоё измеряем,

Чтоб в точности знать, никуда не свернув,

Пуская чрез опыт материй.

Внизу мы стоим, созерцая тебя,

К тебе постоянно взываем,

Возжаждав гармоний, разбуженных в нас

От струн твоих, сверху идущих.

В занятиях учимся вместе с тобой –

Усилить своё совершенство.

О ДУШЕВНЫХ БОЛЕЗНЯХ

– I –

Безумный мрак, как белое пятно,

Останется надолго неизвестным –

Нет выхода... И ложные познанья

Причин душевного страданья,

Набив оскомину давно,

Войну отводят примиреньем

С порядком жизненных вещей.

Что-то находит… и грубо отхлынет…

Тьма безраздельная, с коей не справиться…

Ужас, свирепствуя, душу терзает,

Смутны причины его настроения,

Также не видно кончины страданиям.

Мысли, что яд – бесы зловещие.

Химия – тёмная, скрытная, чуждая

(Не прилепляясь к святому горению), –

Лжи, отторгающей помыслы светлые,

Движимой скудостью мысли плачевной.

– II –

Не оставляя в себе напряжения,

Камень сняв с груди томящейся,

Скоро лицо рассерженное

Переменится улыбкою доброю,

Напоминая великодушие

Метаморфозой пигмея к величию.

Неразуменье в позор обратится,

Лишь оправдая зверушек неведомых,

Скрюченных плотью с водой на макушке,

Точно беретом, свисающим набок.

Уход в глубины притупляет

Восторг, смотрины, созерцанье;

Весь из себя запретом обрастая,

Всегда с единственным лицом,

Как догмой схвачен.

В движеньях скован, словно цепью,

Собой явив окаменелость.