День Литературы, 2010 № 04 (164) - [16]

Но что это были за служаки! Перед самым поступлением на службу они совершали преступления: убийства и грабежи. В так называемых ирландских полках было не редкость встретить рекрутов, которые скрывали свои настоящие фамилии. Скрытность иногда понятна и естественна. Виселица далеко не приятная вещь.

В Королевском Красном полку таких сомнительных субъектов была тьма-тьмущая. Несмотря, однако, на это, полк имел отличную репутацию. Его солдаты славились безумной храбростью.

Офицеры отлично знали, с каким народом им приходится иметь дело. Им было известно, что их солдаты насквозь прогнили от измены, что все эти ирландцы пылают непримиримою ненавистью к знамени, под которым им пришлось служить.

Главным центром этой измены и ненависти была третья рота первого батальона, а в эту именно роту и был зачислен Денис Конолли. Его товарищи были поголовно кельты, католики и бывшие арендаторы. Что представляло из себя в глазах этих людей британское правительство? Они отождествляли его с неумолимым помещиком, с полицейским констеблем. Этот констебль всегда держал сторону помещика.

Да, попав в третью роту, Денис не оказался одиноким. Не он один выходил во времена оны на большую дорогу убивать помещиков и чиновников, не он один ненавидел здесь чёрной ненавистью проклятую Англию, которая убила его брата.

Да, в Ирландии шла непримиримая гражданская война. Злоба порождала злобу. Помещик, во всеоружии своих прав, хлопотал только о себе, он требовал того, что принадлежало ему по закону. Но какое дело было до этого закона товарищам Дениса: Джиму Голану, Патрику Мак-Квайру и Петеру Флину? Они хорошо помнили, как полиция разбирала крыши их жалких хижин, как их жен и детей вместе с убогим скарбом вышвыривали на улицу.

Эти воспоминания были слишком горьки для того, чтобы можно было, рассуждать о таких отвлеченных предметах, как право и закон. Страсти разгорелись, о справедливости забыли все – и помещики и арендаторы, – завязалась упорная, непримиримая, безжалостная борьба. Человек, которого ранили, забывает обо всём и чувствует только боль от своей раны. Солдаты третьей роты были именно такими ранеными людьми. Ненависть и злоба – вот что они чувствовали.

Собранные в казармы Фермоэ, они то и дело шептались по углам, устраивали тайные собрания в соседнем кабачке и перекидывались условными словечками. Администрация казарм вздохнула свободно только после того, как этих молодцов нагрузили на пароход и отправили на действительную службу. Чем дальше такие господа от Англии, тем лучше. Пускай послужат.

"Мы знаем психику солдата, – говорили высокопоставленные военные, – и прежде приходилось отправлять на театр военных действий совсем плохие ирландские полки. Солдаты этих полков, отправляясь из Англии, говорили о врагах в таком тоне, точно это не враги, а их закадычные друзья. Но как только ирландцы становились лицом к лицу с неприятелем, картина мгновенно изменялась.

Вот эта картина: битва начинается, офицеры, размахивая саблями и крича, бросаются вперёд. Что делается в эту минуту с ирландцем? Сердце его смягчилось, горячая кельтская кровь закипела, сердцем овладела безумная радость боя, ирландец бросается вперед, а его товарищ, медленный бритт, стоит, недоумевает и упрекает себя за то, что сомневался в патриотизме ирландца..."

Из Ирландии идёт и особый кельтский мистицизм Конан Дойля, который признавался всю жизнь в любви и вере в волшебных эльфов. Как пишет в воспоминаниях его сын Адриан Конан Дойль: "Конан Дойль по происхождению был южным ирландцем, с присущим ирландцам бурным темпераментом, и я любил его за то, что он был хорошим отцом и замечательным товарищем…"

Вот как описывает Конан Дойль в своём стихотворении своего собрата, ирландского воина (пер. Е.Фельдмана):

ИРЛАНДСКИЙ ПОЛКОВНИК

Раз полковнику ирландцу

попенял король британский:

"Сэр, когда угомонится

полк ирландский хулиганский?

Драчунов у нас хватает

и до выпивки охочих,

Но на ваших поступает

больше жалоб, чем на прочих!"

Отвечал ему ирландец:

"Эти жалобы не новы.

К этим жалобам привыкнуть,

сэр, должны давным-давно вы.

Их враги распространяют

лет, наверно, сто иль двести,

Те, кого мы побеждаем,

выходя на поле чести!"

Мать любила ему напоминать о высоком аристократическом происхождении, но сам Артур и в этой традиции видел прежде всего неистребимую ирландскую гордость. "И никогда не забывай, – всегда добавляла мать в конце беседы, – что я происхожу от Плантагенетов, английских королей. Наша семья – потомки младшей линии лордов Перси, переселившихся в Ирландию!..

Бедная добрая женщина! Гордость не позволяла ей вспомнить английскую поговорку: "Все без исключения ирландцы происходят от королей"..."

В письмах автор "Приключений Шерлока Холмса", как правило, называл себя "ирландцем, проживающим за пределами Ирландии", писатель даже активно участвовал в политической борьбе в Ирландии. Как писал он перед выборами в Южном Дублине: "Главное, что необходимо для улучшения ситуации, это создание партии здравомыслящих, умеренных политиков, сердца которых наполнены тем духом истинного ирландского патриотизма, который подавляет религиозные и расовые предрассудки ради служения святой и великой цели: процветанию страны и примирению между ирландцами, с незапамятных времён раздираемыми враждой. Такую партию составили бы люди, которым были бы чужды забота исключительно о собственных интересах, фанатизм и нетерпимость (неважно, какого толка, протестантского или католического); люди, в равной степени приверженные интересам своей родины…". Даже сами англичане признают, что кельты внесли в их литературу особый мистицизм, абсурдность и мрачноватую иронию, романтическое бунтарство и склонность к изящному.