День Литературы, 2008 № 02 (138) - [6]

Не знаю, как сейчас на сравнение с Киплингом (или с Семёновым) реагирует сам Проханов, но можно сказать, что, явно проигрывая Семёнову в советские времена в популярности, сейчас он его обыграл. И не только по степени известности. Тут дело в другом.

Семёнов свою судьбу разведчика, милитариста, имперца, "советского Киплинга" не доиграл до финала, и даже обрушил, в известной степени приняв сторону лавочников, которых так презирал всю жизнь. В итоге, он не нужен ни лавочникам (которых нервно потряхивает от самого слова "Империя"), ни тем, кто лавочников презирает. А Проханов судьбу свою делал твёрдо, упрямо и последовательно: за что и вознаграждён ныне.

Критики Проханова со временем забудутся и рассеются: просто потому, что всякий разумный и чуждый литературным склокам читатель прекрасно поймёт, читая Проханова: вот это настоящее.

Проханов, хотя и злоупотребляет иногда несколькими однотипными и патетичными приёмами, умеет, по сути, всё, что должно уметь большому писателю.

Он начинал как писатель деревни, чёрной земли, русской почвы — и его книжка "Иду в путь мой" имеет все права войти в антологию лучшей деревенской прозы, где уже вписаны имена Абрамова, Белова, Екимова, Личутина, Распутина. Это пожизненное знание русской природы и сердечная любовь к ней периодически даёт о себе знать в более поздних вещах Проханова — скажем, в гениальной сцене сбора грибов в "Последнем солдата Империи". Пришвин бы благоговейно шляпу приподнял, читая эту сцену.

Проханов тогда ещё услышал русскую речь, увидел лица деревенских вдов и понял русский характер во всей его достоевской неоднозначности. В том стародавнем споре, когда Шукшин обвинял Проханова в неоправданной и упрямой жестокости героев одного его раннего рассказа, я, безусловно, на стороне Проханова.

Проханов умеет описывать не только своё альтер-эго, но и замечательно создаёт целые галереи самых разнообразных характеров: как легко различимы десятки лиц в романе "Шестьсот лет после битвы", как хороши, нарисованные с чеховской чёткостью, портреты офицеров во "Дворце".

С "Дворцом" Проханов на всех основаниях попадает и в антологию русской военной прозы: где палит тушинская батарея Толстого, где переживают приступы ужаса герои Гаршина, где воюют свою страшную войну солдаты и офицеры Виктора Астафьева, Юрия Бондарева, Евгения Носова.

Проханов, как никто, умеет описывать движение, стремительность жизни и смерти, кровавый хаос, раздрай и раздор — любая его военная вещь тому порукой. И он же, как никто иной, работает со статикой — а кто ещё, кроме Проханова, сможет увлекательно описывать человеческий мозг на шести страницах?

Важно, что Проханов способен научить не только тем, что получается у него, как ни у кого другого, — даже его ошибки и самоповторы пригодятся в любой литературной мастерской: и все они мне дороги, признаюсь.

Как читатель, переживавший долгое время о судьбе книг Проханова куда больше, чем о судьбе книг своих, я очень надеюсь, что в нынешнем году переиздадут и первый роман Проханова "Кочующая роза" (написан, между прочим, в 75-м году — мой ровесник), и давно не переиздававшийся сборник рассказов и повестей "Желтеет трава", и сильнейшую дилогию "Шестьсот лет после битвы" и "Ангел пролетел".

Сделают, наконец, самый полный том "Войны с Востока" — огромную, масштабную, несравненную панораму афганской войны из трёх романов "Дворец", "Рисунки баталиста", "Сон о Кабуле", сборника новелл "Третий тост" и повести "Светлей лазури".

И хотя сегодня книги Проханова занимают в моей библиотеке целую полку, по которой впору прогуляться вполне себе взрослому бычку, и она не закачается, — думаю, мы всё-таки дождёмся собрания всех сочинений Александра Андреевича.

Я уже предвкушаю, как отправлюсь с пышными, крепкими томами в свою чернозёмную, возле горячей реки, деревню, и моё счастье читателя и ученика снова повторится.

ХРОНИКА ПИСАТЕЛЬСКОЙ ЖИЗНИ

ВОЗВРАЩЕНИЕ "ТИХОГО ДОНА"

Ещё один сокрушительный (и, хочется верить, — последний) удар по тем, кто не устаёт обвинять Михаила Александровича Шолохова в плагиате, был нанесён недавно при многочисленном стечении государственных деятелей, писателей, учёных и прессы в стенах Российской государственной библиотеки, где состоялось торжественное вручение факсимильного издания текста рукописи 1-й и 2-й книг бессмертного романа Шолохова "Тихий Дон", найденной и выкупленной у её временных владельцев. Директор РГБ Виктор Фёдоров представил собравшимся оригинал номера журнала "Октябрь" за 1928 год, в котором впервые увидели свет начальные главы "Тихого Дона". Председатель международного Шолоховского комитета Виктор Черномырдин, передавая в дар библиотеке факсимильное издание рукописи, с присущим ему остроумием попросил присутствующих на церемонии писателей не терять оригиналы своих произведений, чтобы в будущем их не постигла трагическая судьба рукописи великого романа Шолохова.

Первый секретарь исполкома международного сообщества писательских союзов Феликс Кузнецов, приложивший немало усилий для того, чтобы рукопись "Тихого Дона" была выкуплена у её хранителей, с горечью говорил о том, насколько трагична судьба Шолохова, которому пришлось уйти из жизни оклеветанным. И вот теперь, наконец, 150 экземпляров факсимильного издания рукописи, каждый из которых стоит несколько тысяч долларов, будут разосланы в ведущие библиотеки России и мира, а 100 экземпляров переданы российской академии наук.