День Литературы, 2001 № 02 (053) - [2]

То же, милые мои Дорошенки и Пироговы, происходит сегодня. Допускаю, что многие из новых писателей начнут свой путь с варварства, с того же сетевого раппства-рабства. Бездари в этом рабстве козлиных шкур и останутся, а таланты потянутся к своей Античности. И вместо рабства культурного нуля мы получим новое Возрождение. Не проглядеть бы только. И не затоптать. А Коле Дорошенко лучше уйти в монахи и молиться денно и нощно за возрождение души Алины Витухновской или Олега Павлова, аксенистого Сегеня или брутального Сибирцева. Глядишь, и поможет!

Владимир Бондаренко ПАМЯТИ ВАДИМА КОЖИНОВА

Совсем недавно мы отмечали семидесятилетие Вадима Валериановича Кожинова, одного из главных и славных наших хранителей России… Как он много сделал для русской культуры, как значим был в самые сложные моменты истории страны и как при этом не рвался за шумной славой! Может, он-то и был той самой совестью русской интеллигенции, которая не нуждается в подмостках газетной и телевизионной известности, но реально влияет на общество, определяет и формирует уровень его духовности?

Смерть остановила планы Вадима Кожинова.

Удивительно, но его никогда не брала в свой плен старость. Немало крупнейших талантов по причине возраста начинают где-то во второй половине жизни постепенно затухать. А Вадим Валерианович был всегда для всех — живым талантом, живым творцом, живым мыслителем. Какая-то тайная энергия всегда подпитывала его совсем не богатырское тело. Эта энергия — его неустанный поиск.

Если бы не Вадим Кожинов, русская литература недосчиталась бы множества талантов. Может быть, мир до сих пор мало что знал бы о Михаиле Бахтине. Может, не сложилось бы ярчайшее поэтическое явление ХХ века — "тихая лирика" — и не приобрели всенародную известность стихи Николая Рубцова, Анатолия Передреева, Владимира Соколова, Станислава Куняева?

Я не знаю более чуткого к поэтическому слову литературного критика, чем Вадим Кожинов. Он — один из тех, кто в течение десятилетий определял истинную иерархию литературных ценностей нашего века. Часто его не столько беспокоили собственные труды, сколько тревожили задержки с публикациями молодых талантливых русских поэтов, "птенцов кожиновского гнезда". Попасть в кожиновскую орбиту — означало попасть в русскую литературу.

Только таланта художнику на Руси часто бывает мало — одному нужна поддержка, другому — чей-то мудрый опыт, многим — добрая память. Вот Кожинов и собирал воедино, охранял, очищал от забвения творцов русской культуры. Он дал новое дыхание многим полузабытым строкам из Золотого века русской литературы. Баратынский и Тютчев совсем по-иному стали звучать для сотен тысяч читателей после блестящих исследований Кожинова. Думается, останутся надолго в нашей литературе собранные им поэтические антологии.

Может быть, эта сверхчувствительность к слову, к истории и дала ему раньше многих из нас ощущение нарастающей в обществе катастрофы? Еще задолго до «перестройки» он, признанный литературовед и критик, вдруг с головой ушел в изучение русской истории. Ему надо было понять прошлое, чтобы познать будущее. Вадим Валерианович как-то мистически предвидел уже всю законченность и исчерпанность века революций и войн и задался целью показать будущим читателям третьего тысячелетия истинную картину ХХ века, всех его загадочных и трагических страниц. И он успел написать свой двухтомник "Россия. ХХ век". Он успел стать гражданином третьего тысячелетия и передать согражданам свои сокровенные знания о минувшем.

Вадим Валерианович был легкий в общении, душевный и веселый человек. Мы помним его гитару, его русские романсы. При этом, безусловно, он был человеком мужественным. Сегодня уже трудно понять, на какой риск порою — и часто! — шел Вадим Кожинов, защищая истинные ценности русской культуры. Ему бы — быть академиком, а он долгие годы никак не мог довести до защиты свою докторскую, мешали явные и тайные недоброжелатели, мешало звание русского патриота, от которого Вадим Валерианович никогда не отрекался.

В конце концов он победил. Победил и в жизни, и в науке, и в литературе. Никто не назовет его неудачником. Неудачники — это те академики, профессора и лауреаты, которые ничего после себя не оставляют в памяти людской. В отличие от таких Вадим Кожинов оставил все свои знания, свои книги, своих талантливых питомцев — России и русской культуре. Россия будет гордиться Вадимом Кожиновым.

Еще полторы недели назад он охотно дал согласие принять участие в готовящемся нами большом вечере в ЦДЛ "Последние лидеры ХХ века". Увы… Но отныне он и останется одним из последних лидеров русской культуры ХХ века. Мы будем помнить тебя, Вадим! Светлая тебе память! Мир праху твоему!

Владимир БОНДАРЕНКО

Михаил Алексеев СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЖЕЛЕЗНЫЙ ЗАНАВЕС

В войне, которую мы вели и которая войдет в историю под святым именем Великой Отечественной, речь шла не просто о сокрушении фашистского чудища, а о спасении человечества в глобальном, планетарном смысле. Речь шла, если хотите, о спасении Человека в человеке, то есть того существа, у коего есть разум — то самое, что в соединении с духовным началом способно творить все мыслимые и немыслимые чудеса на Земле. Это как раз и есть то, что мы называем Божьим Промыслом. Но не приведи, Господи, когда за душу человеческую возьмутся дьяволы, силы окаянские, о, каких же бед натворят они, изгнав из Человека человеческое!