День, когда умерли драконы - [33]

Раким мог только кивнуть. Он не был уверен, что Ирмеон не прав.

— А еще мы должны предупредить остальные семьи, — добавил хозяин дома. — Сейчас они расслаблены, как я. Они думают, что война идет по привычным правилам, что их дочери в безопасности! Может, для некоторых семей уже слишком поздно, а они даже не представляют об этом.

— Тебе сейчас нельзя этого делать, — возразил маг. — Люди Камита знают, что ты опечален и разгневан смертью дочери. Они будут следить за тобой особенно внимательно, проверять, примешь ли ты их ложь. Они должны поверить, что обманули тебя.

— Ну и что теперь? Хранить их тайну?

— Нет. Просто действовать с умом! Ты важен для этой войны и для настоящего императора, — указал Раким. — Ты должен остаться вне подозрений. Мы сделаем так, что об обмане Камита начнут говорить не господа, а слуги.

— Как это?

— Очень просто. Я прослежу за тем, чтобы на рынках Торем-вала появились люди, рассказывающие, что дочери знатных родов не в безопасности, что во дворце их используют для темных ритуалов. Слуги из всех городов, бывающие там, услышат и поверят. Они разнесут эту весть быстрее любых гонцов — по всей провинции, а если повезет, то и за ее пределы. Уж я-то их знаю!

— Тогда, даже если Камит узнает про слухи, он не сможет выяснить, где их источник, — догадался лорд Ирмеон.

— Именно так. Наши силы пока серьезно уступают ему. Но, быть может, мы сможем ударить сразу с двух сторон. Ты создашь оружие, способное побороть его чудовищ. А весть о смерти твоей дочери станет пламенем, которое сожжет покорность завоеванных провинций.

* * *

Алая полоса, вызывающе яркая, свежая, тянулась по белому мрамору пола. Она пересекала просторную галерею и исчезала в саду. Сомневаться, что это кровь, не приходилось, в воздухе повис тяжелый сладковатый запах, на который уже слетались насекомые.

Камит шел по этому следу, как завороженный, не зная, что и думать. До войны, когда он правил провинцией Тол, его замок был оплотом безопасности. Об императорском дворце и говорить не приходилось! Но теперь настали другие времена — его времена. Кровавые разводы на полу больше никого не шокируют, просто показывают, что от этих залов и коридоров нужно держаться подальше. Здесь никто не был уверен, что доживет до завтрашнего дня.

Даже император.

След тянулся по густой траве, по дорожкам из белых камней, по цветам. Он привел Камита к одному из фонтанов, украшавших сад, легких и воздушных. Их тут было много, они радовали глаз, а в жаркую погоду освежали воздух. Иногда в их воду добавляли цветочные масла, чтобы сад наполнился дивным ароматом.

Теперь даже это не могло помочь. Вода в фонтане стала красной, густой, и Камит не видел, что находится на дне. Он и не хотел видеть.

Сейчас его больше интересовало то, что он в саду не один. На другой стороне фонтана стоял маленький худенький мальчик — лет семи, не больше. Ребенок не двигался, просто смотрел на Камита, он казался безобидным и даже беспомощным. Но император не позволил себе обмануться, он слишком хорошо знал эти светлые волосы и эти светлые глаза — черные при рождении и сменившие цвет теперь… такие же, как у отца этого ребенка.

Да и о том, что перед ним не человек, сложно было забыть. Дети, в отличие от Таниса, не умели притворяться. Их животные черты никуда не исчезали, их когти были опаснее любого ножа. А главное, ни один из тех троих, что теперь бродили по дворцу, не был настоящим ребенком. Камит давно уже понял, что они лишены всего, что человеческие дети получали при рождении и лишались лишь в зрелом возрасте, побитые жизнью: доброты, любви, наивности и открытости миру. Эти зверята были созданы, чтобы с первых дней охотиться и убивать.

Если бы Камит действительно управлял империей сам, он бы лично утопил маленьких чудовищ в этом фонтане еще младенцами. Увы, ему право голоса никто не давал, и он вынужден был наблюдать, как они за день вырастают больше, чем человеческие дети — за год.

— Норфос, это твоя работа? — холодно спросил Камит.

Он прекрасно знал, что они отзываются на свои имена и все понимают. Они были намного умнее, чем могло показаться из-за их возраста. Но отвечали они всегда только Танису, на остальных могли и не обращать внимания.

Впрочем, на этот раз мальчик не стал отмалчиваться. Он поднял вверх руки, покрытые светлой чешуей.

— А похоже, что это моя работа?

Его чешуя, кожа и одежда были чисты. Он не успел бы отмыться от крови так быстро — да и не стал бы. Камит уже усвоил, что они гордятся каждым своим убийством.

— Ты знаешь, кто это сделал?

— Киара, — отозвался мальчик.

— И где она?

— Не знаю.

— Чья это кровь?

— Плевать. Разве в этом доме мало мяса, чтобы жалеть о каждом куске?

Норфос сделал шаг вперед, и Камит едва удержался от отступления. Он не имел права на такую трусость, он же император!

В то же время, он ничего не мог с собой поделать. Он боялся их, на животном уровне боялся, и даже больше, чем Таниса. В случае с магом, он еще мог убедить себя, что рядом с ним человек. Эти трое не позволяли ему такой роскоши.

Чем сильнее они становились, тем больше им хотелось проверить границы дозволенного, бросить вызов, Камит чувствовал это. Он стал их целью, потому что среди людей он был на вершине. Они знали, что если они смогут запугать его, то ни один человек не избежит страха перед ними.