День, когда Украина дрогнула: Иловайская мясорубка - [8]
Наконец, возникает вопрос: почему у командования украинских войск не оказалось под рукой никакого резерва и бегство единственного батальона привело к коллапсу всей иловайской группировки? На стороне ополчения мы видим постоянное маневрирование резервами. Как только у Иловайска обозначился прорыв, «Восток», «Оплот» и группа Моторолы буквально соткались из ниоткуда. Стремительная реакция на происходящее и ввод свежих сил в нужный момент на нужном участке стали залогом блестящего успеха «сепараторов». На украинской же стороне сумели только сколотить формально довольно многочисленную группу для прорыва в котел извне, на деле имевшую, как оказалось, ничтожную боевую ценность.
Впрочем, руководители силовой операции полагают, что операция была спланирована и проведена ими как должно. «При планировании и проведении операции по освобождению Иловайска Донецкой области не было допущено ни одной серьезной ошибки» — заявил министр обороны Украины Валерий Гелетей. В этой связи дезертирство из рядов украинских войск выглядит весьма естественным: далеко не всем хочется оказаться в безымянной могиле по результатам столь безошибочно проведенной операции. Однако блестящие, аустерлицкого масштаба, успехи Гелетея на поле брани настолько впечатлили украинское правительство, что 12 октября он был вынужден оставить свой пост.
Призрачное войско
На Украине является, по сути, общепринятой точка зрения, согласно которой ход сражения за Иловайск был переломлен российской армейской группировкой, вторгшейся на территорию Украины. Этот тезис серьезен и требует рассмотрения.
Вопрос об участии в Иловайском сражении российских войск остается дискуссионным. Украинская сторона заявляла о вторжении армии РФ в страну буквально с весны, и сами по себе очередные декларации мало что стоят, особенно если вспомнить, что в списке «вторгшихся» соединений присутствовали, например, расформированные воинские части. Задержание нескольких российских десантников неподалеку от границы Украины и России выглядело откровенным курьезом. Однако летом появились сообщения о гибели в зоне конфликта уже не добровольцев, а русских военных.
Российские журналисты собрали сведения примерно о полутора десятках солдат и офицеров, погибших при сомнительных обстоятельствах.
Украинской стороной был составлен список почти из сотни убитых, однако значительная часть «покойников», не зная о своей безвременной кончине, продолжает публиковать сообщения на страницах в соцсетях. Признать этих людей мертвыми затруднительно. Тем не менее, 16 человек из украинского списка, судя по всему, действительно мертвы (в пользу этого свидетельствуют фотографии могил, соболезнующие записи родственников и пр.), и, вероятно, погибли именно в период Иловайского сражения. Правда, «в период» не значит, что они были убиты именно под Иловайском: бои шли повсюду. Тем не менее, можно попытаться использовать это число в качестве точки опоры.
Такое количество погибших, с одной стороны, безусловно, веский довод в пользу непосредственного участия российских войск в конфликте. Однако это же количество жертв полностью дискредитирует тезис о крупномасштабном российском вторжении и о том, что регулярные российские войска составляли костяк отрядов Новороссии. Если сотни и тысячи украинских солдат гибнут и попадают в плен, нанося российским войскам такие потери, это значит, что Украина располагает не армией, а детским садом для избиения вежливыми иродами. Судя по всему, «работники военторга» действительно в небольшом количестве участвовали в конфликте, но не задержались на полях сражений надолго и вскоре покинули театр боевых действий. На ум приходят аналогии с российскими добровольцами на Балканах в 90-е годы, когда на каком-либо участке фронта могло находиться буквально два-три добровольца, но слух «русы на линии» создавал у мусульман впечатление крупных противостоящих им русских отрядов. Идея в острый момент подкрепить отряды повстанцев небольшими регулярными частями вполне естественна, но по политическим соображениям Кремль, видимо, не задействовал крупных соединений.
Взявшие меч, мечом погибнут
Иловайский котел обозначил точку перелома. Ополчение одерживало победы, в том числе довольно крупные, и до битвы за городок восточнее Донецка. Однако разнообразные тактические окружения не приводили к качественным переменам. Украинские войска упорно продолжали идти к своей цели, словно не замечая сыпавшегося на них града ударов. Ни «Южный котел», ни последовавшая цепочка окружений, казалось, не сказывалась на интенсивности атак и возможностях наступающих. Между тем, украинская армия имела определенный запас прочности, и этот запас постепенно, исподволь, исчерпывался.
Несмотря на декларируемый массовый энтузиазм украинского общества по поводу борьбы с «колорадами», на деле мобилизация шла медленно и с огромным трудом.
Еще более плачевной оказалась ситуация с техникой. Деградация украинской промышленности после распада Советского Союза привела к тому, что государство, унаследовавшее у СССР мощнейший ВПК, к началу реальной войны попросту не смогло обеспечить армию достаточным количеством современной боевой техники. Циклопические советские запасы либо растаскивались на запчасти, либо отправлялись на экспорт. В результате массовая потеря техники существенно сказывалась на боевых возможностях армии. По данным ресурса lostarmour.info, ведущего базу данных уничтоженных и захваченных в конфликте боевых машин, украинские войска утратили уже более 500 единиц бронетехники против примерно полусотни машин, потерянных ополченцами. Такого катастрофического соотношения потерь Украина, как выяснилось, попросту не может себе позволить. Украинская армия начала страдать от нехватки вооружения и снаряжения. В качестве бронетехники начали использоваться даже комичные «гантраки» — обшитые металлом гражданские автомобили. Привычное зрелище для частных войн мексиканских наркобаронов, но скандальное для промышленно развитой европейской страны.
Борьба за высоту Саур-Могила оказалась одним из самых отчаянных сражений войны в Донбассе. Курган, уже приковавший к себе внимание и ставший местом жесточайших боев в 40-е годы, в 2014-м вновь оказался ключевой позицией для успеха или неудачи крупнейшей битвы этого конфликта, а изодранное пулями и осколками знамя ДНР на арматурине разрушенного обелиска сделалось одним из символов всей войны и боевых успехов ополчения Новороссии. В схватках за высоту обе стороны проявили изрядное упорство и отвагу. Не будет преувеличением сказать, что Саур-Могила стала своего рода «батареей Раевского» Донбасского конфликта.
Дамы и господа, с большой гордостью представляем вашему вниманию новый спецпроект «Спутника и Погрома» — трилогию «Крепость Славянск» о героической обороне славного города весной и летом 2014 года. Материал подготовлен нашим постоянным автором военным историком Евгением Нориным, знакомым вам, в первую очередь, по своим грандиозным материалам о Первой мировой войне.В этой трилогии мы попытались рассмотреть осаду и сражения в Славянске максимально отстраненно, не с позиций идеологии, а именно как военное противостояние во всем его развитии и динамике, показав вам по мере своих скромных сил, что и в наше время случаются поистине эпические конфликты, поражающие воображение не только своими масштабами, но и мастерством полководцев, доблестью рядовых воинов, а равно и размахом и искусностью боевых операций.
Вероятно, ни одно сражение войны в Донбассе не вызывало столько эмоций и боли у участников событий и наблюдателей, как борьба за аэропорт Донецка. Осада аэропорта ополчением Донбасса шла более восьми месяцев. Стоял и пал Славянск, Новороссия пережила сумасшедшее лето 2014 года, подписали и похерили перемирие, а аэропорт продолжал оставаться недостижимой целью атак. Его долгое удержание показало, насколько опасным противником в действительности может быть украинская армия при благоприятной обстановке и адекватном руководстве, а победа над «киборгами» стала по-настоящему выстраданным успехом для ополчения, свидетельствующим о серьезном качественном росте войск Новороссии.В аэропорту украинская армия была представлена хорошими сильными частями, с другой стороны, успеха добились в конечном итоге наиболее боеспособные отряды ополчения.
После бесславного распада СССР почти в каждой из его бывших республик новое руководство столкнулось с тем фактом, что на их территории живут какие-то национальные и/или религиозные меньшинства. И практически везде экзамен на способность к компромиссу с собственными меньшинствами был трагически провален. Результатом этого стали многочисленные вооруженные конфликты. Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия — неполный список регионов, где пролилась кровь. Почему так случилось, что огромная страна в одночасье раскололась на разрозненные государства, в которых под знаменами демократии люди пошли убивать своих недавних братьев? Об этом и о том, как развивались события в горячих точках, а также о том, что происходило в самой России после распада СССР, рассказывает известный военный историк и публицист Евгений Норин.
В 1877—1878 годах Россия на кончиках штыков принесла свободу балканским славянам. Эта война вошла и в нашу историю, и в нашу культуру: Плевна и Шипка, Скобелев и Гурко, «Баязет» и «Турецкий гамбит». Эта война вышла кровопролитной, динамичной и осталась необычайно ярким и драматическим сюжетом нашей истории.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.