День, когда пришли марсиане. В ожидании олимпийцев - [17]

Если бы марсиане были с нашей собственной планеты, то их несомненно объявили бы находящимися в угрожающем положении и предприняли бы все меры для их защиты. Это просто позорное событие, и оно может представлять угрозу для дальнейшего франко-американского…

КОНЕЦ СЮЖЕТА: СОТРУДНИЧЕСТВА В ОБЛАСТИ ОСВОЕНИЯ КОСМОСА.

НА ЭКРАНЕ ПЕТТИТ: ОФИЦИАЛЬНЫЙ

ПРЕДСТАВИТЕЛЬ НАСА, НЕ ПОЖЕЛАВШИЙ ПРЕДСТАВИТЬСЯ, ЗАВЕРЯЕТ, ЧТО ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫЕ С ВЫСАДКОЙ МАРСИАН НА ЭТУ БОЛЕЕ ТЯЖЕЛУЮ И КРУПНУЮ ПЛАНЕТУ, СЕЙЧАС АКТИВНО ИЗУЧАЮТСЯ, И ЧТО ПЕРЕД ПОСАДКОЙ БУДУТ ПРИНЯТЫ ВСЕ СУЩЕСТВУЮЩИЕ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ МАРСИАНЕ МОГЛИ ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ КОМФОРТНО И БЕЗОПАСНО.

СНОВА КАДРЫ НО ДЕМОНСТРАНТОВ ЭТО

С ДЕМОНСТРАЦИЕЙ: ЯВНО НЕ УБЕДИЛО…

БРОКОУ: РЕПОРТАЖ ИЗ КОСМИЧЕСКОГО ЦЕНТРА В ХЬЮСТОНЕ ВЕЛ ТОМ ПЕГГИТ.

БРОКОУ: ЛЮДИ, ВОЗВРАЩАЮЩИЕСЯ НА

КОРАБЛЕ «АЛГОНКИН-9» ЧУВСТВУЮТ СЕБЯ ХОРОШО, НО ТРЕВОЖАТСЯ ЗА МАРСИАН.

НА ЭКРАНЕ КАРТА

СОЛНЕЧНОЙ

СИСТЕМЫ.

КОРАБЛЬ ТОЛЬКО НАЧАЛ СВОЙ ПУТЬ К ЗЕМЛЕ. ЕГО НАЧАЛЬНОЕ

ПОЛОЖЕНИЕ, КАК И САМОЙ ПЛАНЕТЫ МАРС, С ДРУГОЙ ОТ НАС СТОРОНЫ СОЛНЦА ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ С БОРТА КОРАБЛЯ ОТРЫВОЧНЫ И НЕРАЗБОРЧИВЫ, ВСЛЕДСТВИЕ ИНТЕРФЕРЕНЦИИ СОЛНЕЧНОЙ РАДИАЦИИ, ПОТОМУ СВЯЗЬ СЕЙЧАС И ЕЩЕ В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ ИЛИ ОКОЛО ТОГО БУДЕТ ВЕСТИСЬ ПРАКТИЧЕСКИ ТОЛЬКО ПО РАДИО.

ПОЯВЛЯЕТСЯ НА КАРТЕ: ОРБИТА КОРАБЛЯ

ПОСЛЕ ЭТОГО ВЫПУСКА МЫ РАССКАЖЕМ О ДРУГИХ НОВОСТЯХ

Глава шестая. Вид с Марсова Холма

Владимир Малженицер не успел позавтракать - до самой последней минуты он сидел в своей комнате, слушая новости по американскому военному радио. Да он и думал о завтраке. Известия с борта «Алгонкина-9» были куда приятнее, чем любая еда, которую он мог бы найти в Афинах. Его распирало от возбуждения. В артериях его мягкого приземистого тела шампанским пенились счастье и надежда, каких он не знал почти за все шестьдесят лет его жизни - правду говоря, куда более чем за шестьдесят. Когда вы - эмигрант без должных документов, вы можете приписать себе какой угодно возраст. Кто узнает, что вы врете?

Малженицер, все еще полный радостного возбуждения, вышел из автобуса у туристского центра. Его хорошее настроение не испортилось даже когда диспетчер Стратос сказал ему, что сегодня он будет сопровождать группу немцев, хотя он уже и был готов впасть в уныние. Он хотел не этого. Он хотел набитый американцами автобус. Возможно, богатыми американцами, и конечно, такими американцами, которые могли бы понять его радость по поводу новостей с Марса. Особенно с американцами, которые были бы рады получить восхваления по поводу великого подвига американцев, пославших корабль на Марс, возвращающийся ныне с невероятно живыми марсианами на борту. В любой другой день, может быть, немцы не показались бы ему второсортным товаром, подумал он, украдкой бросая взгляд на висевшее за плечом менеджера дневное расписание. Немцы тоже бывают богатыми и тоже интересуются космосом. К несчастью они казались уверенными в том, что его изобрели их Опель и фон Браун, и помощь экспатриированного русского им была не нужна.

Американцы были бы лучше.

Он увидел, что счастье вести сегодня англоязычную группу выпало его самому близкому среди прочих гидов другу - на самом деле, не такому уж и другу и не такому уж близкому - Теодоре Сенхилос.

Это можно было исправить. Малженицер знал, где сейчас могла бы быть Теодора. Она, видимо, тоже слишком поздно встала, чтобы позавтракать и, несомненно, заглатывала сейчас последнюю чашечку кофе в маленькой закусочной за утлом. Потому Малженицер весело помахал рукой менеджеру и поспешил туда. Он отмахнулся от официанта, пытавшегося предложить ему настоящий франко-американский тост на завтрак и сел рядом с пожилой женщиной.

- Не поменяетесь ли вы сегодня со мной? - начал улещать он.

- Помните, три недели назад, когда вашему внуку стало плохо в школе, я отвез по вашей просьбе ваших туристов в отель.

- И за эти три недели я трижды делала это для вас, -возразила она. Говорила она язвительным тоном, но она всегда так говорила. - И сколько же раз я должна вам платить за то одолжение? В любом случае, я говорю по-английски лучше вас.

- Но и по-немецки вы говорите лучше меня, - подлизывался Малженицер. Это была чистая лесть и полнейшая неправда. Он очень хорошо изучил немецкий - там, где быстро научиться говорить и понимать по-немецки увеличивало шансы остаться в живых.

Теодора распознала лесть. Ей стало весело, она фыркнула, но не стала опровергать его слов.

- И потому, - продолжал он, - мне нужно попрактиковаться в английском, чтобы к тому дню, когда моя виза будет подтверждена, я был бы готов.

- Ну, для этого у вас куча времени, - сказала она. Не то, чтобы она против обыкновения хотела сказать ему неприятное - она просто констатировала то, что, по ее мнению, было фактом. К несчастью, Малженицер часто думал так же, но не сегодня. Известия от Марсианской экспедиции были слишком восхитительны, чтобы оставлять место таким сомнениям.

- Но это время придет! Вы сегодня слушали радио? Я буду им нужен, Теодора. Где еще они найдут эксперта по советской космической программе?

- Конечно, в Москве! Не в Афинах же.

- Но в Москве нет таких людей, которые могли бы им понравиться, - указал Малженицер.