День Икс - [27]

— Здравствуйте, — робко поздоровался мальчишка, едва офицер ФСБ подошёл поближе.

— Со мной уже здоровался, — взял инициативу на себя лейтенант-спецназовец. — Как видишь, я не один. Начальство из Москвы прилетело. По твоему поводу. Может всё решить, расскажешь сейчас ещё раз, что видел и слышал.

— Олег Петрович, — представился Полевой, одновременно разглядывая щуплую фигурку паренька. Вроде, ничего необычного. Мальчик, как мальчик, подросток, ничем не отличавшийся внешне от многих миллионов своих сверстников.

— Максим, — негромко, заметно волнуясь, произнёс парень.

— Где все, Максим? Почему я вижу тебя одного?

— Они… Они больше не выходят на улицу. Они… меняются.

— Как понять… меняются? — в голосе лейтенанте послышались настороженные нотки.

— Как-то изменяются, я уверен в этом… — с трудом подбирая нужные слова, принялся пояснять живой свидетель того, что произошло в посёлке. — Вроде бы незаметно, но меняются, меняются в последние дни, а особенно в часы… Сначала перестали выходить из домов, потом не стали замечать меня. Понимаете, будто меня совсем не существует. Затем надели тёмные очки, перчатки.

— А когда ты впервые заметил… странности, Максим? — продолжая сохранять внешнюю невозмутимость, опрашивал парня полковник «конторы».

— После последних «тетрадок». Первые были хорошие, очень даже нужные. Отец переделал автомобиль, чтобы вместо бензина водой заправляться. Потом автономное электричество запустил. А вот мать… перестала готовить. Я консервами питался, да картошку сам жарил. Они тогда, вместе с сестрой ещё со мной говорили. А потом, когда следующие Послания получили, словно меня и нет рядом, мимо пройдут — даже не взглянут. Тогда-то я и понял, что они начали меняться. Ведь не могли же просто так разлюбить и забыть. То все: «Максимка! Максимка!», а тут, вдруг, проходят мимо, будто я пустоё место. Когда получили шестую и седьмую «тетради», принялись изменять и дом.

— Как это — изменять дом? — немного растерянно перебил парня внимательно слушавший лейтенант. — Ты мне об этом ничего не говорил.

— Да не знаю я, как… Увеличился он внутри, очень сильно. Разросся как-то, стены в комнатах разбежались далеко-далеко в стороны, так, что и конца им не найдёшь. Там и потеряться теперь легко. Я как-то решил в центр кухни пройти, полдня проблуждал, пока до стены добрался. Думал конец мне, никогда уже не выберусь. Ещё заметил в центре, где побывал, вход куда-то, искривлено там всё — воздух, любой предмет, что увидишь. И ещё… Ещё при мне из центра искривления насекомое какое-то вылетело… Я таких ни разу не видел — крупное, величиной с мою голову…

— А что ты ещё заметил после того, как появились остальные «тетради»? — внутренне Полевой был готов уже услышать всё, что угодно.

— Ну, я же говорю — изменились они. Стали прятать лица, открытые участки кожи, глаза под очками… И передвигаются не так, как раньше… Как-то то рывками, то словно плывут над полом. А потом соседи к нам все перешли по улице… Они вместе после последнего Послания принялись в подвале какую-то машину строить. Уходят в центр кухни, ну, туда, где я чуть не потерялся, где вход видел, и приносят с собой предметы разные. Я раз заглянул, большую штуку соорудили, а часа два назад она… заработала. Загудела тихо. Ну, я тогда и к вам. Выхожу на улицу, а на ней пусто, ни одной живой души.

— Скажи мне, Максим, — неожиданно строгим голосом прервал рассказчика полковник ФСБ, — а ты сам, лично, получал предназначенные тебе «тетрадки»?

— Да, конечно, — простодушно сознался мальчик и недоумённо посмотрел на Полевого, — у нас, в деревне, их всем доставили. А вы разве ничего не получали?

Олег Петрович промолчал. Его давно мучил вопрос по поводу того, почему он оказался обделённым вниманием.

— Максим, а ты заглядывал внутрь ТВОИХ «тетрадей»?

— Нет, нет, — испуганно и быстро заговорил подросток, — я, когда первую увидел, мне она очень-очень подозрительной показалась. Ну, вот не может же что-то появиться из ничего. Да ещё и висеть перед твоим носом.

— Во-во, — снова вмешался лейтенант-спецназовец, — то же самое и Якут сказал. Мол, что ловушка это, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Командир наш, Якут, сказал, что нужно держаться вместе, спать по очереди, не к добру всё это.

— А я испугался, — честно признался мальчик, — да так и не открыл ни одной.

— Коню понятно, что подстава, — негромко произнёс крепкого вида боец, с широченными плечами и густыми бровями, сросшимися на переносице тёмного и обветренного лица.

— А в дом не ходил? — задал мальчику ещё один важный вопрос Олег Петрович.

— Нет, хоть и тянуло очень сильно. Мои все сходили, и вернулись все. А я не пошёл, не знаю почему, решил не идти и не пошёл. Говорю же, мне всё это странным показалось, а мои домашние уже тогда вели себя как… зачарованные или заколдованные, что ли…

— Нужно идти.

— Нужно, — согласился лейтенант.

— Далеко до твоего дома? Осмотрим на месте, может, и не так всё страшно, как ты рассказываешь, — Полевой неожиданно, несмотря на присутствие рядом вооружённых людей, почувствовал себя крайне уязвимым и беззащитным, и впервые пожалел, что не имел с собой никакого оружия. Хотя бы обычного табельного пистолета.