День и ночь, 2011 № 03 - [182]

За морковным мокрым долом,

За чесночным частоколом,

Под светлицею свекольной

Сытый, праздничный, довольный,

Лёг на розовый бочок

Кабачок!

Держит листик на весу,

Пьёт медовую росу,

А за шиворотом греет

Полосатую осу.

До чего же он хорош —

От земли не оторвёшь!

Лучше что-нибудь другое

Мы сегодня поедим,

А на этого героя

Мы сегодня поглядим.

Вот какая грядка —

То-то

Глазу

Сладко!

Крокодилёнок

После дождика

На грядке

Разлеглись крокодилятки.

У двоих —

В пупырышках

Влажные бока,

А третий,

Самый маленький,

Гладенький пока.

Он весь день лежит в тени,

Он играет с солнцем в жмурки,

Хочешь —

Палец протяни

И погладь его по шкурке!

Хорошо висеть над грядкой,

Выбрав тёмный уголок,

И светиться шкуркой гладкой,

Как зелёный огонёк…

Вот какой крокодилёнок,

А недавно —

Из пелёнок!

Маленькая прачка

— Серый филин, пыльный филин!

— Гу-гу-гу?

— Хочешь, чистым станешь, филин?

— Гу-гу-гу!

— Будешь, филин, ты намылен!

— Гу-гу-гу?

— Ты доволен будешь, филин!

— Гу-гу-гу?

— Я полью тебя водою,

С порошком тебя помою,

Накрахмалю, выжму крепко

И повешу на прищепку.

Будешь, филин, ты не пылен,

Слышишь, филин?

Где ты, филин?..

Ни в лесу, ни на лугу —

Ни гу-гу!

Чудетство

В Чудетство откроешь окошки —

Счастливень стучит по дорожке,

Цветёт Веселютик у речки,

И звонко поют Соловечки,

А где-то по дальним дорогам

Бредут Носомот с Бегерогом…

Мы с ними в Чудетство скорее войдём —

Спешит Торопинка под каждым окном,

Зовёт нас глядеть-заглядеться:

Что там за окошком?

Чу!.. Детство!

Крапивница-капустница

Бабочка-крапивница,

Ты моя противница!

Где ты прячешься весь день —

Там, где солнце

Или тень?

Бабочка-капустница,

Ты моя союзница!

Спозаранку

День-деньской

Ты порхаешь надо мной…

Я сачок в траве припрятал:

Вот достану —

И тогда…

Эй, крапивница, куда ты?

Эй, капустница, куда?

Молочный водопой

Когда над крышей и трубой

Утихнет свет заката,

К нам на молочный водопой

Сбегаются зверята.

Приводит кошка трёх котят —

Их ждут четыре блюдца,

И в эти блюдца норовят

Котята окунуться.

Им всё не выпить до конца —

И вот на смену кошке

Лохматый ёжик вдоль крыльца

Крадётся по дорожке.

Когда и ёжик будет сыт

По самые реснички, —

К нам на ступени прилетит

Пугливая синичка.

Я занавеску отогну

И взгляд украдкой кину:

Глядит синичка в глубину —

В молочную пучину.

Потом, задрав головку, пьёт,

По капельке смакуя,

Как будто песенку поёт —

Да не слыхать, какую!

Подставляй ладошки!

Это что за рожицы

Лезут вон из кожицы?

Подставляй ладошки:

— Здравствуйте, горошки!

Кто где живёт?

Туча — в небе,

Дождик — в туче,

Жук — в большой песчаной куче,

Стриж — в гнезде,

Оса — в дупле,

Дождевой червяк — в земле,

В доме — кошка,

В норке — мышка,

А в капусте —

Кочерыжка!

Дождь

Барабанит в стёкла

Дождик нам назло.

Вся трава промокла,

Тропку развезло.

Не осталось суши,

Льёт и льёт опять…

Если бы не лужи —

По чему гулять?

Дружим с летом

Вот как солнышко

Лучится —

От реки

Не отлучиться!

Даже в дождь

Дружу с рекой —

Нас

Не разольёшь

Водой!

Анна Никольская Сказки Сиреневого леса

Земляничина

В сиреневом лесу идёт хрустальный дождь. На ходу он развешивает стеклянные бусы на макушки голубых сосен. Бусины круглые и продолговатые — неровные, как леденцы в моей коробочке.

— Эге-гей! — кричит дождь, и с неба ему басом вторит братец гром в вязаном берете с помпоном:

— Эге-гей! Не промочи ноги, братец дождь!

На влажном, как творожный сочень, небе сидят гигантские белые старухи. В руках у них старинные прялки из можжевельника. Старухи шамкают губами и прядут облака. Сегодня выходят плотные, кучевые. А вчера были тоненькие, перистые, серебристые.

Из мокрых сосновых иголок высовывается конопатая мордочка в зелёном чепце. Это земляничина. Левая щёчка у неё алая, сахарная. А правая — бледно-розовая, с кислинкой. Земляничина подставляет личико дождю — на небо глядит. А небо глядит на земляничину.

— Прыгай в моё лукошко! — предлагаю.

— Вот ещё! — хмурится земляничина.

— Как знаешь, — улыбаюсь и тоже подставляю лицо хрустальным леденцам.

— Повторюша — баба Хрюша! — хихикает земляничина и исчезает в блестящих иголках.

Ночь

Ночь в сиреневом лесу густая и пряная, как чашечка топлёного молока с щепоткой корицы. Вкусная, сладковатая.

В потёмках тихонько шепчутся сыроежки из песочного печенья. Брусничины из бордового марципана дремлют, укрывшись глянцевым твёрдым листом. Дрожит в лунном свете, подрагивает болотце из яблочного мармелада.

Луна — головка творожного сыра с абрикосом. Летучий мышонок откусил от неё кусочек, не удержался.

Под ногами ломко хрустит лесная подстилка — смесь кешью, шоколадной крошки, грецких орешков… Муравей, отлитый из карамели, бежит по ней, торопится в свой дом из медового хвороста.

Закрыто. Опоздал.

— Забирайся ко мне, — подставляю палец и сажаю муравья в мохеровый тёплый карман.

Дёргаю шнурок апельсинового абажура, взбиваю подушку из сахарной ваты.

— Спи, братец. Пусть тебе снятся ванильные сны под малиновым соусом.

Долька мандарина на блюде из фиалковых лепестков — оранжевым по сиреневому пишу сказку леса.

Отдохни до рассвета

У Бонифация бархатный живот и рыжие пушистые щёчки. За правой он держит кедровые орешки, за левой — жареные семечки. Тётушка Му в восторге от его гусарских усов.

В речных камешках Бонифаций развёл костерок. На струганную сосновую палочку надевает две белых корочки. Бонифаций подобрал их у озера ещё в августе — берёг для особого случая.