День чудес - [22]

…С кассиршей разговаривал я. Она узнала меня. Мы с ней существовали в одном измерении. Конечно, она бывает у нас на танцах и для нас попытается что-то сделать. Вот. Последние два билета. Вылет через сорок минут. Сорок минут о музыке, о ее глазах. Мы и не думали льстить, у нее действительно красивые глаза. В субботу без пятнадцати семь у главного входа.

Конечно, не забуду.

А вот самолет для меня все-таки из прошлого…

…Я лечу на сборы, на соревнования. Рядом ребята из команды. Все ухаживают за стюардессой, все шутят и все одинаково. Во рту тает карамелька.

И опять Люда.

Она всегда меня встречала, хотя я этого не любил. Ни проводов, ни встреч. Сам улетел, сам вернулся, как будто вышел покурить. Покурил — вернулся. Но она всегда меня встречала. Ребята шли мимо. Все шутили, и опять все одинаково. Потом мы ехали к ней. На троллейбусе. Чтобы подольше быть в пути. Чтобы с каждой остановкой понимать, как долго мы не виделись. Почему я опять вспомнил о Люде?..

Илюша смотрел на город. Мы приземлялись. Нас никто не встречал. Мне это понравилось. Город я знал. Когда-то был здесь на сборах. Жил целый месяц. Один в спортивной гостинице. Тогда нас было двое в одном весе. Не только на сборах, на соревнованиях нас тоже выставляли обоих. Я болтался по городу один. Пальто, шапка и тренировочные штаны. Все собирались в его номере. Играли в триньку, покуривали. В общем, слегка нарушали режим. Просто так, для бравады. Почти все. Когда мы боролись, болели за него.

Почти все.

 А за кого я сейчас болею? За себя в спортивных штанах, бродившего по этому городу и не знавшего, что здесь есть ресторан «Столичный», или за себя сегодняшнего, входящего в этот ресторан?

Мы поднимались в зал.

— Для них — мы работаем в кабаке, — шепнул мне Илик, когда мы подошли к эстраде.

Знакомство прошло в теплой и дружеской обстановке.

— А как бы нам увидеть Славика? — спросил Илюша, одним взглядом оценив общую стоимость стоящей на сцене аппаратуры.

После церемонии знакомства договаривающиеся стороны перешли к делу.

— Значит, так. Вам нужна фирма? То, что у меня высший класс, — головой ручаюсь. Цена за все смешная — семьсот пятьдесят. Если вас устраивает, моей «мамочке» скажете, что берете за пятьсот пятьдесят, а две сотни отстегнете мне у такси, после погрузки. Лады?

— Лады! Но хотелось бы взглянуть на товар…

— А это ваше право. Поехали!

Дома нас встречала «мамочка» Славика.

— Вот, мамочка, приехали ребята за «Импульсом».

— За «Импульсом»? — Жена изменилась прямо на глазах.

— Начинается, — шепнул мне Илюша.

— И за сколько ты отдаешь наше сокровище ирод? Два золотых зуба блеснули в углах рта..

— Ну, мамочка, ты же сама знаешь, за пять и пять.

Славик выкатил аппарат.

Деньги считала «мамочка». И с каждой отложенной десяткой сглаживались подбородок и нос, и блеск глаз стал совсем другой, только оставались они по-прежнему разного цвета.

— Видите с кем жить приходится, — сказал Славик, получая обещанные две сотни у такси.

Снова аэропорт. Только здесь нас в лицо не узнают. Нам сразу не повезло. Билетов не было, Илик лег спать, положив голову на усилитель, а я встал у кассы, не сводя преданных глаз с кассира. Я чувствовал, как у меня растет щетина. Хотелось побриться. Надежды на то, что мы улетим, не было.

Мы вышли из зала. Я вспомнил, что существует темнеющее небо, люди, которым не надо никуда лететь, деревья.

….Странно, что после такой ночи и дня, я не спал в самолете. Илюша уснул на полуслове. Я думал…

Почему за эти полгода я привязался к Илюше? Почему мы сидим сейчас рядом в самолете?

…Совсем недавно он показал мне щенка-боксера. Принес в ладони.

Тогда я подумал, что они очень похожи друг на друга. Как отец и сын.

Круглые, вращающиеся глаза, крупные морщины, нос. Все.

— Как тебе нравится, Вовик, нет чтобы жениться, привести в дом хорошую девочку! Так он притащил собаку! Мало у нас беспорядка — будет еще, — жаловалась мне мама Илика. — Оксана, а его папа, как две капли воды похожий на взрослого пса той же породы, смотрел на меня немигающим взглядом.

Папу Илика звали Авангардом.

Лично я гордился, что у меня есть знакомый с таким редким и красивым именем. Сам папа, по-моему, давно разочаровался в нем и поэтому, когда звонил мне по телефону, назывался Павликом.

Авангард доставлял своей семье больше всего огорчений. Он пил. Нет, он не соображал на троих, он пил независимо ни от кого. Много и давно. Так давно, что мама Оксана привыкла и только иногда жалела, что из-за него была вынуждена бросить шить на дому, и теперь ее уже не называли лучшей портнихой города.

Что делал Илик в то время, когда он не репетировал и не занимался аппаратурой, я не догадывался. — Ну что поделаешь, — говорила мама Оксана, — Илюша у нас способный до коммерции.

Потом я узнал случайно, до какой «коммерции» был способен Илик: он разгружал какие-то машины, доставал картошку, возил на неизвестно откуда появившейся телеге корма для крупного рогатого скота. Жизнь заставляла Илика крутиться, и он крутился, чтобы где-то далеко в Москве брат мог учиться на гения.

А как Илик говорил!

В его буйной голове перемешивались понятия, слова лепились в какие-то гибриды, которыми он осыпал окружающих, как будто играл в испорченный телефон.