Демоны со свастикой. Черные маги третьего рейха - [2]

Так верить или нет? Я сделал для себя свой выбор, а вы делайте свой. Ведь всегда достаточно света для тех, кто хочет видеть, и тьмы — для тех, кто не хочет.

Глава 1 СНЫ ИЗ НИОТКУДА

На голубиных лапках

Старая индейская поговорка гласит:

«Великие события приходят на голубиных лапках».

Действительно, вначале все кажется простым, обыденным, и мы даже не подозреваем, на пороге чего стоим. И чем больше книг мы прочитали, тем больше, кажется нам, мы знаем о том, как устроен мир. Поэтому новый день — тот, который раз и навсегда изменит нашу жизнь, перечеркнет все известные нам правила и поставит все с ног на голову, — сначала выглядит точно так же, как и предыдущий. Ничто не предвещает перемен — или просто мы, закостеневшие в своих привычках, не замечаем и не хотим замечать того, что великое событие уже на пороге и не заставит долго себя ждать.

Тем вечером я поздно лег спать. Днем, как обычно, я много работал с документами и порядком устал. Собиралась гроза, воздух был густым и душным, и спать было решительно невозможно. Накануне знакомый издатель подарил мне недавно выпущенную им книгу рассказов Хулио Кортасара, и в тот вечер я решил, впрочем, как и всегда, что чтение — лучшая замена несостоявшемуся сну, и погрузился в необычные миры, подчиненные своим особым странным правилам, описанные на прекрасном испанском, что доставляло мне особенное удовольствие. К половине третьего ночи духота в комнате начала спадать, и я стал клевать носом, поминутно забывая, в какой именно комнате сейчас находится тигр(Речь идет о рассказе Хулио Кортасара «Зверинец», в котором по большому дому бродил тигр, и никому нельзя было оказаться вместе с ним в какой-либо из комнат). Уснул я под далекое громыхание и шум дождя — прекрасное время для сна.

…Очень не люблю падать во сне, когда в кромешной темноте летишь вниз, не видя вокруг себя ни одного ориентира, и ждешь, что вот-вот сейчас больно ударишься, а на самом деле за несколько мгновений до этого просыпаешься. На этот раз я не проснулся, а больно ушибся спиной об острые камни. Наверное, я упал с небольшой высоты, иначе переломал бы себе все кости — или у таких снов другая логика? Я поднялся и огляделся. Я находился в тускло освещенном помещении с низкими сводами, похожем на широкий короткий коридор. В стенах, примерно друг против друга, на расстоянии пары шагов темнело несколько грубых деревянных дверей на толстых уродливых металлических петлях. Пол был сделан из песчаника и выщерблен по направлениям из одной двери в другую — видимо, помещение и в самом деле было коридором. Некоторое время ничего не происходило, в воздухе не чувствовалось никаких запахов, не слышалось никаких звуков, никто не появлялся из дверей. Но, неизвестно почему, я знал, что это лишь ожидание чего-то по-настоящему большого и страшного. И вот я почувствовал, как по моим босым ногам потянуло сквозняком, а значит, приоткрылась одна из дверей. Я обернулся.

По всем законам страшного сна я должен был закричать от ужаса и немедленно проснуться. Уже во второй раз за этот странный сон, который вовсе не выглядел как сон, мне хотелось немедленно проснуться, пусть в холодном поту и в начинающейся лихорадке, но в своем привычном доме в своей постели. Одна из дверей позади меня была приоткрыта. Боковым зрением я заметил, как в коридор проскользнуло что-то небольшое и темное и устроилось в одном из углов. Время еще больше замедлилось, воздух словно сгустился, появилась напряженность. И тут стало происходить то, чего ждал и я, и существо в углу. Дверь открылась еще шире, и в дверном проеме я увидел высокую сутулую фигуру человека, закутанного в темный дерюжный плащ с капюшоном. Лицо было скрыто в тени, и мне почему-то казалось, что если я подойду и вгляжусь в эту тень, то не увижу ровным счетом ничего, поэтому мне вовсе не хотелось этого делать. Руки человека были скрещены на груди, да и вся его поза являла собой непоколебимое величие и уверенность в важности происходящего. Но я чувствовал, что это была уверенность не господина, а слуги.

Происходящее было более чем странным и малореальным, однако я прекрасно понимал, что вижу все это во сне — а ведь сон обычно не воспринимается как сон. Я помнил, как накануне собиралась гроза, как я читал Кортасара, как затем лег спать под шум дождя. А потом я оказался здесь, свалившись буквально с потолка в это странное каменное помещение без ламп и факелов, освещенное непонятно откуда багровым мутным светом. Я никак не мог проснуться, хотя мне казалось, что я буквально балансирую на грани сна и яви. Усилием воли мне удалось вспомнить и почти приблизить к себе полосатые обои на стене в спальне, отвернувшись к которым я в ту ночь заснул, — я очень хотел проснуться. Стена спальни проявлялась, как изображение на фотографии, сквозь толстенные деревянные доски двери, а потом снова таяла.

Я почувствовал, как стремительно иссякают мои силы, и оставил попытки вернуться в явь. «В конце концов, это сон, — сказал я себе, — и к утру от него, скорее всего, не останется даже воспоминаний». Жуткая фигура стояла не шелохнувшись, но мне казалось, что человек — если это и вправду был человек — внимательно рассматривает меня. Затем я услышал: