Демоны - [8]

Профессор говорил о своих препирательствах с университетским отделом кадров, о своих требованиях выплатить причитающееся ему жалованье; и несмотря на данное обещание, он попросил меня взглянуть на свиные пузыри и кишки, которые разрезал и положил в коробку с искусственным льдом, чтобы потом попытаться разглядеть в них узоры, которые могли однажды стать будущим. Но я сказал __ нет, с меня будет достаточно, если Мелисса принесет свои карты Таро, поскольку карты Таро хотя бы не имеют ощутимого запаха; и он как раз говорил: «Ах, вот в этом ты совершенно не прав!» И в этот момент пропитывавший воздух туман словно бы потек вверх над площадью, а на исподе туч над нашими головами образовались влажные выпуклости, похожие на зачаточные торнадо, но они продолжали вытягиваться все дальше и дальше, образуя крупные шаровые скопления стекловидной эмульсии, словно капли конденсации на потолке парной бани, становясь все тяжелее и тяжелее. Птицы замолкли; воздух набухал ожиданием. Доктор Пейменц, Мелисса и я обнаружили, что и мы тоже смолкли, как эти птицы, в ожидании глядя на тучи, потом на город, а затем вновь на эти странной формы тучи, словно у неба выросли сосцы, сочившиеся странными выделениями. Но вот тучи над нами разбухли до отказа, и в них, казалось, началось какое-то роение…

2

– Папа? – Голос Мелиссы лишь чуть-чуть дрожал.

Он потянулся к ней и взял ее за руку, не отрывая взгляда от неба.

Капли прорвались, словно грибы-дождевики, и из них вырвались черные споры. Эти черные точки приобретали все более определенные формы – это были фигуры, которые планировали, и падали вниз, и еще издалека испускали крики, полные ухающего, предвкушающего ликования. А потом мы увидели, как из поверхности улиц внизу вырастают маленькие черные конусы, выделяя из себя не лаву, но обращенные вверх капли, плотные, как ртуть и дрожащие, которые тоже взорвались, в контрапункте с верхними, разбрасывая черные зерна, также принявшие форму и присоединившиеся к таким же фигурам наверху. И мы увидели, как некоторые из них подплывают ближе, направляясь к нашему зданию и другим домам города, по мере приближения вырастая не только в перспективе, но и в индивидуальных размерах; и один из них – с рядами кожистых крыльев, похожих на листья чертополоха, которые росли вдоль его спины, – уцепился за наш дом длинными цепкими лапами с орлиными когтями, пятью этажами ниже нас. Это было существо, которых мы позднее стали называть Крокодианами. Его тело теоретически было женским – с черно-зелеными кожистыми грудями, женскими бедрами и даже вагинальной щелью. Однако у демонов пол является только пародией на человека. Голова Крокодиана не сохраняла мнимой женственности – это были челюсти, и только челюсти, и с их помощью существо откусило кусок бетонного балкона. Несколько мгновений оно задумчиво жевало, а затем выплюнуло мокрый песок. Человек, вышедший на соседний балкон посмотреть, что означает весь этот шум на улице, успел издать лишь полувскрик, прежде чем Крокодиан прыгнул на него и отхватил часть черепа – но недостаточную, чтобы тот умер мгновенно. Было неоднократно замечено, что демоны редко разделываются со своими жертвами быстро, они всегда играют со своей пищей.

На площади под нами раздавался гулкий хохот и рыдания, повсюду была погоня.

На нашем балконе профессор принялся монотонно бубнить, с такой скоростью, что казалось, он просто истерически думает вслух, что-то вроде:

– Ведь только сегодня утром я размышлял над тем, что наука знает все и одновременно ничего; они могут утверждать, что в сердцевине атома находится ядро, что атом водорода содержит одну стабильную, позитивно заряженную частицу – назовем ее протоном, – а электроны образуют вокруг других частиц что-то вроде заряженной корпускулярно-волновой оболочки, и они будут полностью правы, и однако все, что они делают, – это снабжают феномены ярлыками; просто навешивают все новые и новые ярлыки…

Мелисса, придвинувшись ближе, ухватилась за меня, но я не был способен почувствовать удовольствие от ее прикосновения. Я уже хотел утащить ее в комнату, к возможной безопасности, когда один из демонов (это был один из почти элегантных Зубачей, и он лязгал зубами, приближаясь к нашему дому) уселся на соседнем балконе; и тогда мы окаменели, были попросту неспособны двинуться. Мы смотрели, как охваченная ужасом женщина на соседнем балконе – миссис Гуревиц, так, кажется, ее звали – пыталась ретироваться внутрь. Подтащив ее к себе, демон, в манере, типичной для Зубачей, попросту заставил ее сесть и некоторое время развлекал разговором, рассказывая ей медвяным голосом обо всем, что видел в ее уме: что она ненавидела своего грубияна-мужа, но боялась бросить его из-за денег, поскольку сама ничего не умела; и почему она ничего не умела – потому что она была, в сущности, ошибкой, совершенной ее матерью в момент неосторожности, а вовсе не настоящим человеком, который мог бы чему-нибудь научиться; совсем не такой, как ее сестра, которая была юристом – уж она-то была настоящим человеком. Женщина извивалась на стуле, в то время как демон с профессором продолжали каждый свою лекцию. Профессор говорил