Демоны римских кварталов - [6]

– У вас здесь уютно. Можно пройти в комнату?

Он был сухощав, даже мелок. Лицо бледное, несвежее, словно нарисованное одним угольным карандашом. «Неудивительно. Человек только с поезда». Леонтий прошествовал в гостиную, бегло оглядел ее и сел на диван. Узкий чемоданчик-«дипломат» он поставил на пол между ног.

– Нет-нет, не надо! – сказала мать Анисья, когда Влад попытался помочь ей снять плащ. – Я сама… И вообще, вы держитесь от меня подальше. Я не совсем здорова.

Что ж, как ей будет угодно. Влад прошел в комнату, сел напротив Леонтия. Улыбаясь, они некоторое время смотрели друг на друга. «Прежде я должен узнать, почему они сказали мне неправду».

– Хотите кофе?

– С удовольствием.

– В поезде, наверное, было очень душно?

– Простите, где?

Разговор нелепый и несвязный. Так бывает, когда собеседники в первую голову думают о впечатлении, которое производят, а уж потом – о деле.

Вошла мать Анисья. В длинном, почти до пола, темно-коричневом платье она казалась маленькой, по-домашнему уютной. Правая рука ее скрывалась в кармане. Темные волосы, расчесанные с пробором посредине, были сплетены в куцую косичку. Глаза женщины слезились, кайма век воспалилась. «Наверное, у нее конъюнктивит. Это бывает при ОРЗ. Падение иммунитета».

Мать Анисья остановилась посреди комнаты, глядя на картину Максимова «Quo vadis» («Камо грядеши»). На ней была изображена Аппиева дорога – место, где, по преданию, апостолу Петру повстречался Христос. Скандальная изюминка картины заключалась в том, что на ней был изображен только апостол, держащийся за голову и с ужасом оглядывающийся на чадящий Рим. Понимать это следовало так: никого Петр не встретил; его просто заела совесть, и он решил вернуться.

– Вы такой молодой, а уже зарекомендовали себя как противник ортодоксов в науке, – сказала мать Анисья. – Вам нравится опровергать общепризнанные догмы?

– Почему нравится? – возразил Влад. – Просто я привык лично перепроверять каждый факт… Хотите помыть руки ?

«Странно, что ее правая рука все время находится в кармане. Как будто она прячет там оружие».

Он проводил женщину в ванную, показал, где висит свежее полотенце. Мать Анисья поблагодарила, закрыла дверь и щелкнула изнутри замком. Затем раздался звук воды. «Определенно, она скрывает свою руку. Может, она у нее больна?»

Влад вернулся в комнату и с ходу – так было легче – спросил у Леонтия:

– Вы знакомы с профессором Жерардо Бамонте?

– Нет, не имею чести, – немного подумав, ответил Леонтий.

– Удивительно! – усмехнулся Влад, как если бы столкнулся с неким забавным приключением. – Как же вы смогли зайти на внутренний сайт римского университета «Sapienza»? Моя статья была опубликована именно там, что потребовало личного разрешения профессора Жерардо Бамонте. Без его визы никто не может не то что поместить статью на сайте, но даже просто зайти туда.

Леонтий кивнул.

– Вы правы, – ничуть не смутившись, ответил он. – Но Жерардо Бамонте был слишком занят и недоступен, и мы не стали беспокоить его своей пустячной просьбой. Студенты стали нашей палочкой-выручалочкой! Вы же сами еще недавно пели «Gaudeamus» и знаете, как хронически студентам не хватает денег.

«Достаточно убедительно. Это не бог весть какое преступление – провести постороннего в аудиторию, посадить за компьютер и позволить войти на внутренний сайт».

– Что ж, – сказал Влад. – Давайте поговорим о вашей книге.

– О книге вам лучше расскажет мать Анисья.

Воцарилось неловкое молчание. Леонтий делал вид, что с интересом рассматривает картины и всякие безделушки на полках вроде эбонитовых статуэток. «Что ж она так долго? Может, ванну принимает?»

Наконец щелкнул шпингалет, и женщина вошла в комнату. Влад обратил внимание, что мать Анисья уже не держит руку в кармане платья. «Я был прав, ее рука больна », – подумал он, заметив тугую бинтовую повязку, которая стягивала правую руку женщины.

– Что ж, – сказала мать Анисья с таким видом, словно никуда не отлучалась и все время присутствовала при разговоре мужчин. – Теперь самое время поговорить о книге.

Но Влад снова почувствовал, что рассеян, – он раздумывает над странным, необычным поведением женщины. Рукав ее платья чуть выпачкан в чем-то белом, возможно, в побелке. До того как она вошла в ванную, этого не было. Выходит, она выпачкалась там? Но где же там побелка? Стены обшиты кафелем.

Мать Анисья поставила на колени тонкий кожаный портфель, пальцы ее коснулись замка.

– Прежде чем передать рукопись, – сказала она, – я бы хотела напомнить о том, что мы обратились к вам как к историку, исследователю, перспективному ученому… У простого обывателя эта книга, возможно, вызовет чувство возмущения, недоумения или раздражения. В вашем лице мы видим иного человека.

– И кого же вы видите в моем лице?

– Оппонента. Серьезного ученого, который всякий свой довод будет подкреплять обоснованными фактами. Мы ждем от вас беспощадной критики в тех местах, где вы с нами не согласитесь. И, конечно же, мы с благодарностью примем вашу поддержку…

Она не договорила. В прихожей зазвонил телефон. Владу показалось, что в воспаленных глазах матери Анисьи отразилась искра тревоги.