Демонтаж народа. Учебник межнациональных отношений - [288]

Буквально насилуя совсем недавнюю историю и весь корпус документальных свидетельств, В. Соловей утверждает, что именно основная масса русских людей и стала движущей силой горбачевской перестройки, целенаправленно разрушая государство и следуя своим якобы либеральным архетипам: «Требования «российского суверенитета» и «российского равноправия», оказавшись созвучными массовым настроениям и глубинным, экзистенциальным ощущениям русских, вызвали мощную политическую динамику, стали стержнем политического процесса 1989–1991 гг… Разве идеи «суверенитета» и «равенства» России не были культурно-историческим, контекстуальным выражением архетипических человеческих устремлений справедливости и свободы?.. Русские люди поддержали демократическое движение… Либеральная утопия была созвучна русскому этническому архетипу» [15, с. 184, 187][209].

Эти экстравагантные рассуждения могли бы сойти за мистификацию, если бы за ними не стояла чисто политическая задача не доказать, а внушить новому поколению русской молодежи мысль, будто строительство многонациональной евразийской России всегда было невыгодно русскому народу. Место русских – в междуречье Клязьмы и Оки.

Соловей пишет: «В протяженной ретроспективе, включающей дореволюционную и советскую историю, очевидно, что континентальная полиэтничная полития могла существовать только за счет эксплуатации русских этнических ресурсов» [15, с. 109]. Это – крайний антиимперский этнонационализм левого толка. Судя по всему, его шансы расширить свое влияние невелики[210]. Каковы же главные установки в сознании интеллигенции и каковы тенденции их изменения?

В гл. 31 говорилось, что в сознании широких кругов интеллигенции и в массовом сознании по инерции господствуют представления примордиализма. Они способствуют укреплению этноцентристского сознания и этнического национализма. Противодействующей силой является державное (имперское) сознание, которое сильно в мировоззрении русских и удерживает свои позиции в большинстве нерусских народов. Точно установить «баланс сил» сейчас невозможно.

Есть тревожные сведения, которые, впрочем, могут быть преувеличенными именно в целях содействия сдвигу русских в сторону этнонационализма. По данным ВЦИОМ, осенью 2001 г. лозунг «Россия для русских» поддерживало 58 % опрошенных [26]. Это – лозунг этнонационализма, хотя его смысл и логика людьми еще не осознается. Важным надо считать и тот факт, что изменился уровень этнической нетерпимости в среде молодежи: в 90-е годы молодежь была более терпима к иным этническим группам, чем люди старших поколений, а к 2003 г. произошла инверсия [27].

Как говорят, русский этнонационализм еще не стал институциональным, не возникло националистических русских партий. Но он набирает популярность в массах и, вероятно, по мере этого будет происходить и его формальная организация. Скорее всего, однако, тяготение к этническому и гражданскому национализму находится в неустойчивом равновесии. В ближайшие годы, вероятно, произойдет сдвиг в ту или иную сторону.

Этнонационализм как идеология начал свое наступление в СССР в годы перестройки. Как уже говорилось, тогда удалось произвести важное изменение во всей конструкции межнационального общежития СССР и России – сдвинуть массовое сознание нерусских народов от русоцентричного к этноцентричному. В некоторых республиках (как в Прибалтике и на Украине) тогда же был начат проект мобилизации этничности на базе русофобии, то есть агрессивного этнонационализма.

Этот процесс начался и на окраинах РФ. В.А. Тишков пишет об этом: «Идеологи этнонационализма проводят линию, что татарский, башкирский, марийский, мордовский и другие культурные компоненты не есть часть российского культурного ареала, а это часть полумифических и политизированных «тюркского мира», «финно-угорского мира» и прочих «татарских миров». Следом за этим принимаются государственные программы поддержки избранной категории россиян, родные языки которых лингвисты поместили в одну языковую семью, например, финно-угорскую. А уже за ними следом, только с противоположным смыслом, эстонские политики вносят в ПАСЕ проект резолюции о нарушении прав финно-угорских народов в России. Обе эти позиции спонсирования этнического партикуляризма есть по сути отрицание российского народа, а значит, и России» [28].

Много говорилось и о всплеске этнического мифотворчества на основе примордиалистских представлений. В. Шнирельман пишет: «Этноисторические мифы полностью соответствуют программам местных этнонационалистических движений. Содержащиеся в них политические проекты прививаются учащимся в виде примордиалистских представлений, которые школьное образование легко превращает в «коллективную память». Это служит одним из важнейших механизмов, используемых мультикультурализмом для политизации культуры. В том-то и состоит трагедия современного мультикультурализма, что, выдвинутый либеральной демократией в надежде на «праздник разнообразия», он со временем стал превращаться в нечто прямо противоположное. Теперь лозунг мультикультурализма нередко служит для оправдания доминирования и дискриминации ссылками на «культурные особенности» и «исторические права». Соответственно, такой «мультикультурализм» предлагает объяснять современные этноконфликты некими исконными «культурными различиями» и «архетипами», доставшимися от первобытных предков. Именно в этом контексте на смену старому биологическому расизму приходит новый «культурный» расизм» [10].