По Арене ещё бродило несколько одиночек, не заинтересовавшие меня вовсе. Моё внимание сосредоточилось на третьей группе — двое мужчин и юная девушка. Все они были слишком легко одеты для суровой среды Кеталопции. Смугловатая, загорелая кожа лиц и до локтей обнажённых рук, выгоревшие пряди волос говорили о том, что эти люди живут в более теплом климате. Мужчины, скорее всего, были роднёй. Наверное, отец и сын. Девчушка же хоть и была рядом, но держалась обособленно — чужая. Вдруг она пошатнулась, и, если бы юноша не успел подхватить её на руки, лежать ей на холодном песке. Тот, что постарше, тоже бросился к ним и подпёр родича своим крепким плечом. Я впервые видела этих людей, но интуитивно знала, что они мне ближе всех. К ним я и направилась.
Ноги проваливались в хорошо взрыхлённое покрытие по щиколотку. Через пару шагов, ощутив в обуви холодный и влажный песок, я жалела, что переобулась в кроссовки.
«Плохой стадион — по такой поверхности особо не побегаешь», — ворчала про себя, направляясь к полураздетой троице.
Отвлекала я себя размышлениями о качестве покрытия ещё и потому, что боялась думать о том, зачем нас здесь собрали.
Услышав мое шаги и сопение, мужчины обернулись. И заговорили меж собой. По-океански! Наречие, слегка отличающееся от говора людей Замка, но слышать его было почти так же радостно, как если бы сейчас услышала русский язык.
Два маленьких мира — Земля и Океан, которые для меня были лучшими планетами Вселенной. На Земле я родилась и прожила больше пятидесяти лет. На Земле остались мои родные и любимые люди. Океан стал для меня второй родиной. На Океане я трансформировалась, встретила Френки, подружилась с обитателями планеты и несколько раз жертвовала жизнью, спасая свою вторую отчизну. Может быть, поэтому каждый уроженец этой планеты был мне почти родным.
— Светлых восходов!, — поприветствовала я мужчин. — Что с девочкой?
— Горит вся. Должно быть, простыла. Здесь очень холодно, леди, — ответил старший, а юнец, мельком взглянув на меня, продолжил с нежностью рассматривать лицо своей ноши.
Девчушка и в самом деле пылала жаром повышенной температуры. Глаза были закрыты, из полуоткрытых губ со стоном вырывалось горячее дыхание. Босые ножки безвольно свешивались через руку парня. Растрепавшаяся коса свисала до земли, пушистым кончиком подметая влажный песок. Магическим зрением я посмотрела на больную, планируя, как и чем могу ей помочь. Несмотря на то что иммунная система девушки уже начала борьбу против вирусов — незваных гостей организма, ждать, когда она справится сама, времени не было. Да и парнишка под ношей слабел с каждой минутой. Всё чаще переминался с ноги на ногу, поводил затёкшими плечами и слегка менял положение рук. Похоже, что держится на одном упрямстве и крепком плече отца.
— Меня Агапи зовут, — представилась я.
— Леди Агпи?! Та самая, из Замка?, — удивлённо переспросил старший, забыв назвать своё имя. — Вас нам Праматерь послала? Мы спасены?
— Дело рук утопающих — в руках самих утопающих, — попыталась отшутиться я.
Но два крепких высоких мужика, которым я макушкой едва доставала до плеч, смотрели на меня с такой надеждой и верой, что опять пришлось соглашаться на роль избавительницы от всех бед.
— Парни, я тоже очень хочу жить. Поэтому спасаться будем вместе. Но сначала надо девочке помочь. Положила было руку на грудь болящей, чтобы сердечко поддержать да постепенно начать снижать температуру, но, не успев толком сосредоточиться, почувствовала, как юноша пошатнулся. Нет, так дело не пойдет.
— Ты…, — обратилась я к старшему.
— Дэр, леди. Меня зовут Дэр.
— Возьми девушку, Дэр, а то парнишка сейчас упадет.
— Никак нельзя, леди!, — энергично замотал в подтверждение своих слов собеседник, крепче подпирая сына. — Лат взял, ему и держать, ему и в храм вести. Он сам выбрал. Праматерь рассердится.
— С Френ… С Праматерью я договорюсь, а сейчас делай то, что велят!, — я рассердилась и начала порыкивать.
Нет никакой гарантии того, что мы отсюда вообще выберемся, а он о свадебных традициях рассуждает.
Мужчина вздохнул — что с бабой спорить?, — и послушно подхватил больную. Лат с невольным стоном облегчения опустил уставшие руки, но даже на шаг не отступил, наблюдая за моими манипуляциями. Своей магии в девочке не имелось, поэтому силу необходимо было преобразовать в энергию жизни, и ту вливать с осторожностью, по капельке.
Сосредоточившись на лечении, я перестала замечать, что происходит вокруг, и пришла в себя, когда Филипп, выбравшийся из ранца, заорал в ухо:
— Кончай врачевать! Нас сейчас жрать будут!
Подняв голову и сфокусировав зрение на обычное, я увидела, как в круг арены вползают два монстра. Рыхлые серо-розовые тела напоминали неуклюжих гусениц на шести коротких ножках. Казалось, что скелета у тварей нет и они не ходят, а перетекают всем телом. Голова никак анатомически не выделялась, только огромные пасти, которые чудовища время от времени распахивали, показывали, где у них морда.
Люди, находившиеся ближе всего к зверям, начали пятиться в центр площади. Вдруг первое животное, удлинив косолапую ножку в длинное гибкое щупальце, схватило зазевавшегося бедолагу поперёк тела и, словно на аркане, потянуло к себе. Мы ахнули от ужаса.
