Демоница и ее Шотландец - [15]

— Ты когда-нибудь замолкаешь? Клянусь, милая, ты любого мужика своим трепом с ума сведешь. Будь я твоим мужем, вставил бы тебе кляп. — И подавшись вперед бедрами, он ясно дал понять какой именно кляп.

Она поджала губы, но что интересно, не отвернулась. Даже не покраснела. Нахальная девчонка. Все так же голым, он важно прошел мимо нее, чувствуя, что она не просто на него смотрит, когда он опустился на колено перед камином, забросил несколько дров и разжег костер.

Хотя он и заставил ее замолчать, осознал, что грустит по ее насмешкам. А еще он гадал, что она делала позади него? Снимала ли тогу со своего изящного тела?

Она стояла голой посреди его дома? И такая же влажная? А ее рот так же закрыт? Стояла ли она в одних лишь сапогах из змеиной кожи?

Если к его члену прильет еще немного крови, он взорвется именно так, как поддразнила милашка. Пытаясь действовать обыденно, он обернулся и чуть не застонал от сожаления, увидев, что она завернулась в потертое белье, завернув его в стиле саронга. А мокрую тогу, она бросила в него.

— Повесь у огня. Я не брала с собой запасную одежду, и не собираюсь сопровождать тебя, завернувшись в тряпку, — властно сказала она, высоко вздернув подбородок и ожидая ответа.

— Я не твой слуга. — Он бросил ее тогу в камин и ухмыльнулся на яростный визг Аэллы, когда тога зашипела.

— Зачем ты это сделал?

— Потому что.

— Шотландец, что непонятного в том, что мне нечего надеть?

— Малышка, меня зовут Ниалл.

— А я Аэлла, а не малышка. Или называй меня по имени или…

— Или что?

— Вырву твой язык и скормлю падальщикам.

— Хотел бы я посмотреть на это. — Он нарочно дразнил ее. Аэлла зарычала и прищурилась, а ее тело содрогалось от раздражения.

Он никогда прежде так не возбуждался.

Ниаллу было нечего терять, и он решил посмотреть, как далеко она зайдёт. Босыми ногами, он подошел к ней, вторгаясь в личное пространство и нависая над ней. Она стояла на месте, смотрела на него, поджав губы. Он заметил, как она сжала руки в кулаки, готовясь нанести ответный удар.

Но он не собирался ее бить. Схватив за кончик хвоста, перекинутого через плечо, он дернул Аэллу к себе, прижимая к обнаженной груди, и прижался к ее губам.

На мгновение она замерла, а затем укусила его так, что пошла кровь. Ниалл тихо засмеялся.　

— Так ты любишь грубости? Повезло же тебе, я их тоже люблю.

Раньше, он позволял Аэлле думать, что она могла одолеть его, умерив силу. Но больше такого не будет. Он обнял ее за талию и приподнял, чтобы она была с ним одного роста. Его поцелуй стал требовательным, а клыки — долбаные хрени, доставшиеся от сделки с Сатаной — увеличились.

Как же Ниалл изголодался. Не только по крови, у которой точно будет невероятный вкус, а по самому женскому телу. По крикам экстаза.

Ниалл оставлял на губах, сопротивляющейся, Аэллы укусы. Она вырывалась из его рук и кусала его за губу. Она сражалась с его языком своим, но не в полную силу. Тем более быстрое биение сердца выдало ее волнение.

Наконец, после якобы попытки сбежать, Аэлла расслабилась и ответила с десятикратной страстью.

Твою же мать. Он такого не ожидал, а уж тем более того, что все тело словно огнем опалит от этого, полностью руша план по обезвреживанию милашки. Несмотря на то, что он прижал ее руки к ее бокам, она смогла дотянуться до него и впиться ногтями в его бедра, прижимаясь к его тазу бедрами.

Ниалл потянул Аэллу за волосы, запрокидывая голову, и оставил ее опухшие от поцелуев губы, спускаясь по шее опаляющими ласками. Когда он достиг груди, понял, что Аэлла что-то бормотала, а когда разобрал слова, застонал.

— Не останавливайся. Моим соскам необходимо внимание. Укуси их, подразни языком.

Требовательная малышка, и болтала больше, чем ему нравилось, но он с радостью выполнит требования. Немного разжав тиски своих объятий, он клыками разорвал ткань, оголяя прекрасные вершинки.

Он зарылся лицом между грудей, пока Аэлла освобождала руки из захвата, но не для того чтобы оттолкнуть Ниалла, не-е-е-ет, только ни его малышка. Она обхватила его голову и направила к одной ноющей вершинке.

— Давай же, — потребовала Аэлла.

Он вонзил острые кончики клыков в ее плоть, отчего Аэлла закричала. Ниалл застонал и вновь вонзил клыки, а потом втянул бусинку в рот. Аэлла дернулась всем телом, практически свалив их обоих.

Отпустив хвост Аэллы, Ниалл поднял ее, чтобы она обхватила его за талию, после чего направился к ближайшей стене, к которой прижал Аэллу спиной.

Аэлла закрыла глаза, на щеках играл румянец, губы алые и припухшие. Ниалл, удерживая ее у стены, принялся дарить ее телу — а в результате и себе — удовольствие.

***

Аэлла не могла сказать, как она сделала шаг от допекания шотландца — чем собственно наслаждалась — до мольбы, чтобы он дразнил ее грудь.

И он делал это с таким удовольствием и талантом. Втягивал ноющие вершинки в рот, дразнил языком и прикусывал чувствительную кожу. Каждая эротическая ласка, каждое движение языка и прикосновение клыков увеличивали возбуждение.

Едва ли осознавая, что делала, Аэлла потерлась влажным лоном о низ живота шотландца. Жаль, что она могла лишь под собой почувствовать его стержень.