Демон в белом - [31]

Я отпустил бедолагу доедать обед и повернулся к спутникам.

– О Земля и император, – вздохнул Паллино, – опять у него этот вид.

Ирчтани. На Делосе, когда я был еще ребенком, мать рассказывала мне истории. О Сиде Артуре, принце Кире Безрассудном, Кхарне Сагаре, сэре Антонии Дамроше и Касии Сулье. Но больше всего я любил сказки о Торе Симеоне Красном. О том, как после столетнего путешествия он открыл планету Иудекка, на которой жили ирчтани – летающие ксенобиты, почти такие же разумные, как человек. Но команда корабля взбунтовалась, убила капитана и бросила Симеона на погибель. Они решили изловить ирчтани и продать в рабство – благородные дикари всегда пользовались успехом при дворах нобилей определенного сорта. Матросы думали, что смогут обогатиться, оставить опостылевшее ремесло и с комфортом уйти на покой на какой-нибудь далекой планетке. Но Симеон выжил и с помощью ирчтани победил своих бывших товарищей, отомстил за капитана и, когда имперцы наконец заселили Иудекку, добился, чтобы крылатых взяли под охрану. Симеон был похоронен в главном святилище ирчтани – черном храме Атхтен Вар, который стоял еще в те времена, когда ирчтани были глупыми животными. Как Калагах на Эмеше, как Шагающие башни Садальсууда, он был построен – если «построен» верное слово – Тихими. Ирчтани прозвали Симеона Унаан Крил, Красный Червь, потому что в их глазах зеленый цвет робы схоласта выглядел красным и потому что люди не способны летать.

В детстве Симеон был моим героем. Человек науки, поднимавший меч лишь по необходимости, спасший чужеземный народ от хищников-людей. Я хотел равняться на него, считая сьельсинов такими же, как ирчтани. Благородными, но неправильно понятыми существами. Поэтому-то я отправился с Бассандером и сэром Олорином в подземелья Калагаха, чтобы спасти Уванари и других выживших сьельсинов. Я считал, что им можно помочь, как Симеон помог ирчтани. Но сьельсины оказались ни капли не похожи на ирчтани, а я не был Симеоном. Я не смог спасти Уванари. Теперь я понимаю, что оно мной манипулировало. Обмануло, чтобы получить возможность погибнуть в бою смертью воина. То, что оно сдалось мне в Калагахе, было отчаянным поступком загнанного волка, который, даже будучи одной лапой в капкане, не оставлял надежды убить охотника, когда тот появится. В конце концов оно попыталось меня убить. Сьельсины слушаются только палки и не склоняются перед животными. Как люди.

Южный отрог Форта Дин был дальше всего от города, нависал над Зеленым морем и поднимавшимися из него рыжими холмами. Горный ветер пах дождем и теребил сухие ветви немногочисленных деревьев, которые легион позволил оставить на территории форта. Казарма была уродливым зданием в форме буквы L, из стали и выбеленного бетона, с плоской крышей, усыпанной антеннами и прочим оборудованием для связи. Двор между двумя крыльями здания был совершенно плоским и голым, если не считать редких клочков сорной травы.

Прямо там они и занимались.

Несмотря на свой возраст, я так и не привык видеть ксенобитов. Наверное, что-то в наших генах, что-то, оставшееся еще с Земли, подсказывает нам, какими должны быть живые существа. И когда мы встречаем кого-то внеземного, разум бунтует, пугается – примерно так же, как при встрече с чем-то, похожим на человека, но человеком не являющимся.

Похожие на людей, ирчтани не были людьми, да и были значительно ниже. Самый рослый мог бы, наверное, посмотреть свысока на Лориана, в котором было едва пять футов росту. Но они были крепкими и широкоплечими, и казалось, что они просто пригибаются и сутулятся. Все носили серо-коричневую форму, похожую на черные мундиры наших солдат и человеческих ауксилий. Главным отличием были широкие остроконечные капюшоны вместо беретов, которые многие солдаты надевали, когда не были облачены в доспехи.

Я встал на краю двора, словно ребенок наблюдая, как один ирчтани раскинул крылья длиннее его самого, как распахнулись огромные, вытянутые, будто клинки мечей, изумрудные рулевые перья. Он рванулся вверх, разгоняя крыльями ветер, и ринулся вслед за товарищем, разрезав воздух громким криком. Догнав, он взмахнул рукой, и я увидел, как на фоне бледно-серого неба сверкнула сталь.

– У него меч, – шепотом заметил Паллино.

– Они сражаются саблями, – указал я. – Длиной в наш с тобой рост. Называются «зитраа».

– А где у них руки?

– Видел когда-нибудь птерозавров? – опередила меня с ответом Валка, чьи механические глаза наверняка позволяли рассмотреть ирчтани более пристально.

– Терра… кого?

– Посередине крыла, – перебил я их и, подняв руку для наглядности, объяснил: – Оконечность крыла раскладывается от запястья, как второй локоть.

– Эй! – раздался горловой звук, и, обернувшись, я увидел подходящего к нам ирчтани.

Он приветственно вскинул крыло. На нем был капюшон, из-под которого торчал черный с красной окантовкой клюв. Грудь пересекала двойная золотая цепь, закрепленная на плечах, и я узнал символ – группу дубов, означавшую, что передо мной хилиарх. Капитан всей ауксилии, всей тысячи солдат.

– Приветствую, сэр рыцарь! Добрый день! – отсалютовал мне крылом ирчтани.