Демон сна - [57]

— Называю на «вы», потому что вы и сами ко мне так только что обращались, товарищ директор. Когда приказывали машину вам подать…

— Ох, видать, нет предела мужской глупости, — вздохнула Самохина. — Ты забыл, что перед нами стояли эмчеэсовские сержанты? Я же тебе объясняла в своё время — мы должны соответствовать! Но сейчас-то мы одни! А ты мой брат названый! Ты же помнишь, что было во сне? Уверена, помнишь!

Тогда я сказал:

— Оля! Я всё, конечно же, помню и безмерно тебе благодарен! Просто я не очень умею вот так… На людях одно, наедине другое… Тут ты моя сестра — младшая, заметь! — а тут — товарищ директор отдела…

Самохина скорчила умоляющую рожицу:

— Братик, пожалуйста! Ты уж постарайся! Считай, что это… Ну, игра такая, что ли.

— Наигрался я в солдатиков уже по жизни, — проворчал я. Но долго сердиться на золотоволосую красавицу у меня всё равно не получалось. — Ладно уж. Я попытаюсь.

Ольга быстро наклонилась ко мне и чмокнула в щёку, обдав терпким ароматом цитрусового парфюма. А у моей Ани духи были слаще, подумал я. Сладкие запахи мне больше по душе… Внешне, однако, я остался совершенно невозмутим, как и положено брату, которого поцеловала младшая сестрёнка. Кажется, я уже входил в эту роль, больше того — она начинала мне нравиться.

— Кстати, товарищ сестра, — сказал я, неожиданно почуяв очередной голодный сигнал своего организма. Собственно, подавал он их уже давно, ещё с того момента, как я проснулся после прекрасного сна, но время к ним прислушаться и возможность унять возникли только сейчас. — Война войной, а обед по расписанию! Ты кушать не хочешь? Я лично хочу. Иначе в животе будет так бурчать, что я одними звуками смогу демонов распугивать. На заднем сиденье лежит полиэтиленовый пакет с едой и питьём — возьми себе что-нибудь и мне передай, пожалуйста.

Самохина не стала чиниться и воротить свой красивый носик от моих наспех сложенных бутербродов. Некоторое время мы сосредоточенно жевали, передавая друг другу бутылку с газировкой. Я вёл машину неспешно, держа только одну руку на руле.

— Так вот, насчёт пресловутого страгмара, — вернулся я мыслями к делу. — Вероятнее всего, он прилетел от того «храма», который я спалил. Я же верно понимаю, что мне удалось уничтожить только внешнюю его оболочку, прикрытие от посторонних взоров, а алтарь и само «место силы» остались неповреждёнными?

— Всё правильно, — откликнулась Самохина. — Конечно, ты лишил Незримых возможности пользоваться молельным домом в обычное время. Но сейчас, когда они считают, что их победа буквально у порога, местный адепт или мастер наверняка не постесняется задействовать алтарь и эту точку для призывов.

— А есть ли в этом районе кто-то из боевых агентов? — спросил я.

Ольга поскучнела:

— Не думаю… Потому что это же был бы твой участок физической реальности для защиты, если бы ты не уволился явочным порядком. Ты находился бы ближе всех.

— Я и сейчас ближе всех, — спокойно возразил я. — Значит, от Сокольников заскочим туда и прикроем лавочку, потратим уж полчасика. Раз наших тут нет никого… Я бы отправил тебя за оружием одну, а сам сбегал бы на Лосиноостровскую, благо тут рядом, но я боюсь, ты не сможешь проникнуть в арсенал. Отмычки не помогут — там всё забетонировано, над подвалом со схроном гостиницу «Холидей Инн» возвели десять лет назад. Его даже тогда не обнаружили, а теперь над единственным спуском — подземная парковка. Я-то бесплотным пройду и вынесу обратно оружие. А ты подождёшь в машине или спрячешься рядом.

К этому моменту, несмотря на невеликую скорость, мы уже выезжали на Стромынку. Пресловутая гостиница высоченным чёрным утёсом завиднелась слева. Вокруг, как и на более захолустных улицах, которыми мы приехали сюда, было почти совершенно безлюдно и ужасно темно. Дежурные лампы едва-едва обозначали контур проезжей части перед нашим автомобилем. Не соблюдая, разумеется, никаких правил движения, я пересёк напрямую широкий перекресток Сокольнической площади и сходу заехал на гостиничную стоянку. Я уже вышел было из машины и направился к какой-то боковой двери, имея мыслью зайти сквозь неё в здание и «общим рентгеном» поскорее найти тот самый спуск, однако тут возникло неожиданное препятствие.

Возле наземного вестибюля станции метро «Сокольники», расположенного на другой стороне площади, стояло несколько полицейских автомобилей с тускло светящимися габаритными огнями. Вокруг них кучковалось десять-пятнадцать бойцов в чёрной униформе. Заметив наш автомобиль, что было несложно, ибо это было единственное двигавшееся с зажжёнными фарами транспортное средство на всю улицу, от группы правоохранителей отделилось трое, и они двинулись в мою сторону, освещая себе путь фонариками.

— Эй, — зычно возгласил самый рослый из стражей порядка. — Вы кто такой? Представьтесь, пожалуйста! Почему передвигаетесь по городу? Движение транспорта запрещено!

— Кем запрещено и с какого перепоя? — спросил я, быстро начиная закипать. Вот уж совершенно ненужная задержка!

— А что, не видно разве? — и полисмен широким жестом обвёл тёмную площадь.

— Нет, — честно сказал я. — Не видно. Совершенно ничего не видно и не слышно. И никаких запретов тоже слышно не было.