Демон против Халифата - [21]

Многое умеют травники. Иным не нужен ни кинжал, ни верный пес, ни арбалет, чтобы защитить жизнь. Достаточно царапнуть противника ногтем.

Впрочем, в тонкости Коваля так и не посвятили, Расул вообще болтал мало, зато много успел сделать. Раскрутил торговый бизнес, построил свое представительство в Астрахани, участвовал в посольствах и снабжал Петербург информацией о событиях в Средней Азии. И дальше бы катилась неспешная, дремотная жизнь уважаемого купца, если бы не Карамаз, затеявший вербовку нищих для войны с Россией. Карамаз-паша набирал глупых бедняков в янычары, обещая им золото и победы, земли у прохладных родников и диковинных женщин. Карамаз жег книги, закрывал школы и безжалостно сек отступников веры… Спрятав семью, Расул Махмудов успел снарядить последний караван хлопка в Россию. Его мирная шпионская миссия подошла к концу. Завершив хозяйственные операции в Астрахани, Нижнем и Петербурге, выступив в русской Думе, Расул собрался на родину, но вовремя одумался. Друзья с юга предупредили, что в Ташкенте свирепствуют конные банды с плетьми…

Русский имам позвал на корабль, предполагая возможные контакты с арабами. Махмудов погоревал и согласился.

У борта, привычно контролируя спину патрона, застыл новый телохранитель Коваля. Как и прочие, особо приближенные к президенту, пивовар фон Богль был обязан Артуру жизнью. Приставленный Тайным трибуналом, коротышка фон Богль днем и ночью находился в задумчивом, полусонном состоянии. Глаза он прятал за толстыми стеклами темных очков, стриженый череп укрывал пробковым шлемом. Его белый, в прожилках вен, лоб блестел под толстым слоем защитного крема, а туловище привычно парилось под пятнистым брезентом. Коротышка-немец совсем не выглядел грозным бодигардом, в рыхлом балахоне и тяжелых ботинках, он, скорее, напоминал неуклюжего гнома. Из всей компании, собравшейся в гондоле дирижабля, только Артур и Митя Карапуз видели племянника герра Борка в деле. Точнее на тренировке.

Рекомендуя шефу сутулого, коренастого родственника, герр Борк посоветовал не пожалеть дюжину лысых псов. Артур заинтересовался. Заперлись вчетвером в пустом цехе Балтийского завода, переделанном специально для тренировок военной академии. Заранее изловили в верховьях Невы диких собак, не кормили несколько дней. Псов выпустили из клеток, расставленных кругом. Наблюдатели расположились в застекленной кабине крана под потолком; внизу остался маленький альбинос Богль, в капюшоне и черных очках.

— Я бы ножами бился, — пропыхтел на ухо президенту Карапуз.

Артур рассеянно кивнул. Он тоже прикинул, что против зверья вначале стоило бы швырнуть пару-тройку клинков, сколько успеешь, а затем не помешали бы два длинных ножа, а лучше — обоюдоострые сабли… Во всяком случае, именно так его учил в молодости Хранитель Бердер.

Фон Богль поступил иначе.

Как только откинулись решетки клеток, лысые молнией кинулись в атаку. Они не стали проводить гипноподготовку, поскольку изголодались и чувствовали силу стаи. Немец так и не вынул рук из-под широкой мешковины. Грохнуло сразу несколько выстрелов, не автоматных, но впечатление было такое, словно стреляли очередями. Ковалю показалось, что в пивовара попало с десяток пуль, брезент летел во все стороны рваными ошметками. Первые четыре буля погибли в полете, от точных попаданий в головы, еще два пса успели подскочить к Боглю вплотную, а Артур так и не заметил, когда же пивовар успел выстрелить. За долю секунды до того как крокодильи челюсти сомкнулись, немец скинул на врагов свой тяжелый балахон, подпрыгнул, ввинчиваясь в воздух, почти как киношный ниндзя, и демонстрируя укрепленный на теле арсенал. При этом он непрерывно стрелял, и ни один патрон не пропадал даром. На животе и на спине крест-накрест были приторочены обрезы многозарядных карабинов; таким образом, легкого поворота торса Боглю хватало, чтобы вести ураганный огонь по кругу. Широкие патронташи удерживали на бедрах ремень, с которого свисали на лямках два короткоствольных револьвера. Еще два «бульдога» крепились к запястьям весьма остроумным способом; достаточно было сильно дернуть средним пальцем, с обернутой вокруг него петлей, чтобы револьвер выскочил в подставленную ладонь. Коваль потом специально озаботил мастеров из оружейного цеха, чтобы срисовали схему.

Фон Богль даже не запыхался. Одиннадцать мертвых булей валялись вокруг него в разных позах, а эхо выстрелов еще гуляло среди бетонных перекрытий цеха.

Митя Карапуз восхищенно присвистнул. Коваль подумал, что такого стрелка он еще не встречал.

— Неплохо, так? — удовлетворенно покивал начальник трибунала. — Можете выпустить котов, герр президент, или даже ваших белых тигров, результат останется тот же, пока у герра Богля останутся патроны. Он лучший охотник на ахаров, убил четыреста штук…

Карапуз крякнул и почесал в затылке. Артуру тоже памятны были стремительные подводные пауки, контролировавшие болота на юге Германии. Он и сам, помнится, пристрелил и прирезал парочку тварей, но четыреста!..

Фон Богля немедленно поставили на довольствие и зачислили в особое подразделение личной стражи. Фон Богль имел маленькую смешную слабость, по всем краям, куда забрасывала судьба квадратного пивовара, он таскал за собой обломок ржавого герба, спиленного якобы с ворот фамильной усадьбы фон Боглей в затопленной Баварии. Других смешных, и не смешных тоже, слабостей у телохранителя не было. Никто не видел, чтобы его тонкие, в двух местах изрезанные шрамами губы растягивались в улыбке. Он выполнял свои новые обязанности с тем же рвением, что и на сторожевой башне в родном германском городке, у самой границы Мертвых земель.