Демон - [16]

Вернувшись из Центральной Америки, он замкнулся в одиночестве, ибо все из него ушло: уверенность в себе, желания, энтузиазм. Однако Фрэн Маклис не пожелала считаться с его жалостью к себе — так она это назвала. Сенатор была обязана ему жизнью и без всяких угрызений использовала свой немалый дар убеждения, чтобы заставить Пенни взглянуть на ситуацию с другой стороны. А платить она обещала хорошо, работать же придется в Нью-Йорке и Вашингтоне, единственных цивилизованных городах страны. Для человека с его талантами работа не будет сложной, а пользу ему принесет — чем скорее он приступит к работе, тем лучше.

Она заявила, что Пенни — самый лучший начальник безопасности, которого только можно представить, ибо у него хорошая речь, он знает несколько языков, прекрасно одевается, умеет применить насилие, когда это требуется. Он успел завести полезные контакты в темных уголках мира и он умеет держать рот закрытым. Сейчас, во времена терроризма и бессмысленного насилия, такой человек как Пенни стоит своего веса в золоте.

Она его обрабатывала очень разумным образом. Зная, что Пенни собирает первые издания, послала ему стихи Лонгфелло и «Рождественский гимн» Диккенса в издании 1915 года, в книге были к тому же прекрасные иллюстрации Артура Рэкхэма. Ей было известно, что он является партнером в небольшом предприятии с бывшим агентом французской разведки, они производили яблочный сидр в Нормандии, где Пенни собирался когда-нибудь уйти на покой. И Фрэн Маклис устроила так, что ее друзья стали заказывать ящиками сидр у Пенни и Жоржа Канкаля, которым такая прибыль была очень нужна.

А еще Пенни звонили по телефону. Звонили люди, которых он знал в военных колледжах, ЦРУ, иностранных посольствах и частных охранных агентствах, и говорили одно и то же: соглашайся работать у Фрэн Маклис, так как никто другой тебя не возьмет, пока не докажешь, что к тебе вернулась прежняя выдержка.

Поиски «клопов»

На втором этаже Пенни начал обследование с библиотеки/столовой. Сенатор гордилась своим поваром и часто проводила здесь деловые встречи со своим штатом и многими нужными людьми. Проводила она в этой комнате и пресс-интервью, совершенно секретные совещания с партийными лидерами и финансистами. Здесь же она обедала с Элен Силкс.

Как раз из-за Элен Силкс Пенни и решил обследовать все в Нью-Йорке и Вашингтоне сам, работая вечерами, когда офисы и жилые дома сенатора совсем или почти пусты. Если в подслушивании замешана Элен Силкс, лучше об этом никому постороннему не знать. Пенни даже не сказал троим из сенаторского штата, жившим в ее городском доме, зачем придет сегодня. Сообщил только, когда его ждать. И не предупредил, что сразу же вернется в Вашингтон, на ночь не останется.

Он знал, что будет искать: скрытые магнитофоны, скрытые передающие системы, миниатюрные микрофоны. Возможно, «клоп» окажется столь изощренным, столь новым, что о его существовании может знать в профессиональной среде только сам изобретатель. Пенни надеялся, что это не так, что ему не попадется устройство, которое еще не научились нейтрализовать. В принципе любого «клопа» можно победить, каким бы он ни был усовершенствованным, нужно только время. Но на это время преимущество остается за изобретателем новой модели. Пока его творение не победили, он может слушать без помех.

Пенни включил свет в библиотеке/столовой, ЭКР-1 положил на банкетку. Комната напомнила ему частный клуб для мужчин в Лондоне. По стенам стояли лакированные шкафы, наполненные книгами в кожаных переплетах. На столе под орех, вокруг которого стояли стулья в раннем георгианском стиле, располагался серебряный английский прибор, вилки с двумя зубьями. Английские табакерки из золота, слоновой кости и черепахи были разложены на небольшом столике, а на другом столике Пенни с удовольствием увидел украшение, которое ему особенно нравилось: агатовую тарелку на золоченой серебряной статуэтке греческого воина. Это был шедевр семнадцатого века, подарок лорда Оливера Ковидака, одного из старейших друзей сенатора.

Пенни подумал, что и Ковидак должен фигурировать в записях разговоров Фрэн Маклис, он ведь ей каждую неделю звонит. Ковидаку это может показаться забавным; до недавнего времени он и сам занимался политикой и все грязные приемы знал хорошо. Он только что оставил парламент, собираясь закончить книгу, над которой работал уже давно. Пенни познакомился с ним в Вашингтоне, где Ковидак гостил в доме сенатора, когда работал в библиотеке Конгресса и собирал документы для книги.

Ковидака Пенни считал интересным и очаровательным человеком, хотя и явно со странностями. В возрасте около семидесяти лет, когда большинство людей не вылезают из кресла-качалки, англичанин поднимался на горные вершины, гонял по сельским дорогам на мотоцикле, а не так давно устроил сенсацию в Англии, напав с луком и стрелами на двух мужчин, которые, по его мнению, издевались над животными. Два дня в неделю он питался исключительно персиками, считая это ключом к здоровью и долголетию. О своей книге Ковидак ничего не рассказывал, Фрэн Маклис тоже молчала — по его требованию — и лишь однажды обмолвилась Пенни, что речь идет о жене Ковидака, которая погибла в японском тюремном лагере лет сорок назад; Пенни сможет прочитать об этом, когда книга выйдет в следующем году. Ковидак, подчеркнула она, помешан на секретности.