Демон-император - [10]

Наверху, по крышам угрюмых бетонных цехов, прохаживались крылатые часовые. Артур убедился – крылья у крылатых росли настоящие. Но не птичьи, с перьями, а перепончатые, кожистые, как у мышей или доисторических рептилий. И вверх они не взлетали, в лучшем случае – планировали вниз.

Артура втолкнули в лифт без дверей. Сопровождающий выкрикнул команду, далеко наверху работяги навалились на колесо и… лифт рывками пополз вверх. Когда-то это было красивое административное здание, все в тонированном стекле и металле. Нынче стекла остались лишь на уровне девятого этажа.

Очевидно, его привели к главарю. Колодку с шеи сняли, руки стянули за спиной. Двое в масках в упор нацелили автоматы. Толстошеий мужчина обедал на красочном татами. Низко склонившись над миской, выставив синий татуированный череп, главарь обгладывал запеченную человеческую руку. Судя по размерам – детскую. Потом он откинулся на подушки, служанка кинулась промокнуть ему жирный рот. Главарь отстранил ее, почесал жидкую бородку и заговорил. Сбоку выкатили инвалидное кресло, в нем трясся уродец с непомерно раздутой головой. Сначала инвалид обратился к Артуру на английском, затем перешел на вполне сносный русский.

– Блистательный хозяин Красного Токио обвиняет тебя в убийстве двух прекрасных охотников… – толмач пищал в заботливо подставленный рупор, его тонкие ножки не доставали до земли. – У тебя есть деньги или покровитель, чтобы заплатить за убитых?

– Они первые напали.

Главарь смотрел не моргая, его багровая ряха блестела, как сковорода.

– Блистательный хозяин Юкихару спрашивает, кто вставил тебе второе сердце?

– Второе… что?

Неожиданно он поверил. Он вспомнил, как странно билось сердце на бегу, точно эхо отдавало в правый бок. Он вспомнил, что практически не испытывал одышки.

– Не притворяйся глупым. Отвечай быстро. Иначе будешь медленно умирать. Отвечай быстро – это были Асахи или Сумитомо?

– Асахи, – Кузнец подумал, что нет смысла запираться.

– Драконий глаз – тоже сделали они? Сколько ты им заплатил?

– Нисколько. Если честно, я не помню, как попал туда…

После этого ответа главарь Красного Токио затеял короткое, но бурное совещание со своими соратниками.

– Хозяин спрашивает – ты пустотелый?

– Что-о? Это как?

Внезапно подскочил верткий, маленький, ни слова не говоря, полоснул по предплечью ножом. Артур даже не успел дернуться. Мелкий обмазал пальцы в крови из пореза, попробовал на вкус, затем поднес пальцы главарю. Юкихару заинтересованно лизнул, почмокал толстыми губами.

«Только не это», – успел подумать Кузнец. Он решил, что левой рукой сумеет оборвать цепь или утащит за собой в окно обоих стражников, но не даст себя сожрать. Лучше уж выпрыгнуть с девятого этажа!

– Блистательный хозяин удивлен. Ты – настоящий. Колдуны Асахи нарушили соглашение. Они стали переделывать настоящих! Там много таких, как ты?

– Не знаю.

– Ты будешь драться с обезьяной. Завтра. Если будешь хорошо драться – тебя будут хорошо кормить и лечить.

«Вот оно, потехи!..»

– Но меня не надо лечить.

– Завтра тебя надо будет лечить. У Сумитомо хорошие обезьяны, они ломают ноги, но сразу не убивают.

«По ногам бьют…»

– А если не стану драться?

– Тогда обезьяна убьет тебя.

– А если я убью обезьяну?

Когда толмач перевел, члены банды дружно загоготали.

– Так бывает, редко. Если не умрешь – получишь молодую женщину и кувшин сакэ.

Юкихару дал понять, что аудиенция закончена. Артура развернули, втолкнули в лифт и под дулами автоматов отвезли вниз. Он надеялся, что назад снова придется топать по заводским переулкам, там появлялся шанс сбежать, но тюремщики загнали его на подземную автостоянку. Долго вели по бетонному коридору и заперли в ремонтном боксе. Горбатый безносый мальчик принес на удивление сытную еду – подгоревшую на костре курицу с рисом и горшок с жирным бульоном. Но самое главное – сняли цепи!

Оставшись один, Артур облазил и обшарил свою новую тюрьму. Голые стены, пустые верстаки, яма и подъемник. Дверь, через которую ушли тюремщики, представляла собой лист железа без ручки. Этот вариант сразу отпадал. Зато с другой стороны вытянутого бокса имелись широкие грузовые ворота, запертые снаружи. За воротами Артур разглядел нечто вроде арены, окруженной высокими «трибунами». Правильнее сказать, это были не трибуны, а вертикально поставленные двадцатифутовые контейнеры, утыканные изнутри шипами. Поверх контейнеров была натянута сеть. Больше сквозь щель он рассмотреть не сумел. Снаружи подошел охранник и погрозил автоматом.

Он улегся. И к собственному удивлению, уснул.

Через несколько часов Кузнецу принесли рис и жареное мясо. Он решил не спрашивать, из какого животного приготовлено жаркое, зато знаками потребовал одеяло. Просьбу выполнили своеобразно, притащили целый ворох вонючего тряпья.

За ночь Артур сделал все возможное, чтобы привести тело и дух в состояние покоя. Несколько часов подряд узник разминал мышцы, кувыркался, приседал и прыгал на холодном полу. Беспокоили новые зубы, да и мышцы продолжали рост, все сильнее требовали пищи. Глубокой ночью Артур подскочил, точно его подбросило пружиной. То, что он вспомнил, показалось ему гораздо важнее упражнений с мускулами. В дальнем углу бокса пищали крысы, сражаясь за объедки его ужина. Глубоко под слоем цемента рыл нору какой-то мелкий зверек. В гнездах на крыше сонно вздрагивали ласточки. Гораздо выше ласточек, выше часовых, бархатными сполохами отсвечивали тучи – наверняка внизу жгли много костров. На фоне туч, Артур мог поклясться, промелькнуло гибкое змеиное тело с крыльями. Не птица, не летучая мышь, что-то очень большое и сильное. Почти как… дракон. Снаружи дремал часовой. Наверху, над сеткой арены, разгуливал второй крылатый часовой. В соседнем боксе дремал маленький азиат. Гавриил не мог заснуть, молился в своей клетке. Еще один гладиатор дрых вовсю, в своей решетчатой «камере», очевидно накачавшись каким-то дурманом.