Демон и Мадонна - [41]

– Я очень рада, что вы повстречались в этой жизни, – прошептала Наама. – Те чувства, что между вами, такой бесценный дар… Мне никогда не дано было этого. Мы спасем Мадонну, а ты будешь беречь и лелеять её и ваши чувства столько, сколько вам отпущено. И ради этого на самом деле можно и умереть.

Дмитрий видел, как неожиданно изменилось лицо Наамы и она подняла на него огромные голубые глаза, такие похожие на глаза его любимой. Словно закончилась какая-то долгая внутренняя борьба, и она приняла очень важное для себя решение. И от этого решения ей, видимо, стало спокойно, наконец. Наама, печально улыбнувшись ему, вышла и комнаты.

22

Мадонна проснулась мгновенно, как от удара. Замерев на секунду, поняла, что так резко пробудило её измочаленное вчерашними пытками тело. Она ощутила запах своего мучителя. Сквозь запахи дезинфицирующих средств и собственной крови она безошибочно ощутила запах того, кто провел её через ад.

– Ну, с добрым утром, милая, – почти нежно промурлыкал ненавистный голос. –Давай-ка тебя помоем.

И Дагон стал открывать удерживающие её оковы.

– Вставай! Хочу увидеть твоё тело чистым.

– А тебе что понятия не позволяют измываться над грязными женщинами? – усмехнулась Мадонна.

Стоило пошевелиться – все тело вспыхнуло болью и противным ощущением от корки засохшей крови.

– Нет, дорогая. Понятия тут совершенно ни при чём. Просто я желаю оценить скорость твоей регенерации. Мне ведь нужно знать, когда я могу продолжить без угрозы сломать свою игрушку раньше времени. Мы ведь будем долго вместе. – Дагон оскалился, и девушка содрогнулась, увидев эту жуткую улыбку на когда-то любимом лице. – Давай, шевелись, если хочешь, чтобы я тебя еще и покормил.

– Глаза завязывать будешь?

– Нет больше необходимости. Теперь тебе из подвала не выбраться, – самодовольно усмехнулся Дагон.

Он втолкнул её в дверь, и она оказалась в большой ванной комнате, стены, пол и даже потолок которой были отделаны черным кафелем. Босые ноги сразу вспомнили ощущение этого кафеля под ними вчера. В одном углу стоял унитаз, такой же черный, как и вся остальная сантехника.

– Ты тут все черным сделал, чтобы на психику больше давило? – усмехнулась девушка.

– Нет, дорогая. На черном кровь недомытую не так видно, – спокойно ответил ей мучитель. – А теперь пошевеливайся, смывай с себя все, и без эффектных глупостей, пожалуйста.

Засохшая кровь никак не хотела отмываться, и Мадонна была вынуждена намыливаться снова и снова, оттирая тело. Как ни странно, большинство ран уже зажили, оставив после себя нежно-розовые шрамы. Когда она, наконец, дрожа, вышла из душа, Дагон окинул её изучающим взглядом.

– Повернись, – велел он. – Ну, что же, просто прекрасно! Сможем продолжить прямо сегодня. – От этих слов все тело Мани сковала холодная паника. – Чего встала? Иди вперед.

Вернувшись в комнату все еще дрожащей после душа, Маня замерла. Возле пыточного стола стояло ведро с водой.

– Вымой все, – велел Дагон.

Маня подчинилась. Вода была мыльной и с сильным запахом хлорки. Краем глаза она наблюдала за своим мучителем. В какой-то момент, явно заскучав, он отвел от неё взгляд. Маня подхватила ведро и, едва он повернулся, плеснула мыльной водой прямо ему в лицо. Дагон взревел от неожиданности и схватился за глаза. Маня, поскальзываясь на мокром мыльном полу, рванула изо всех сил к двери. Из уже знакомой ванной вела ещё одна дверь. Открыв её, Мадонна вылетела в некое подобие гостиной с диваном и огромным телевизором. Заметавшись в поисках двери, она теряла драгоценные секунды. Сзади раздался жуткий разгневанный рёв. Найдя, наконец, дверь, Маня тут же впала в отчаянье. Толстая железная дверь с мощной звукоизоляцией была заперта. Маня в отчаяньи билась об неё, разбивая руки и ломая ногти, и рыдала в голос от отчаянья.

– Я же говорил тебе, что отсюда не выйти, – раздался тихий от сдерживаемого бешенства голос Дагона. – А теперь вернись, дрянь. Не хочу все здесь запачкать.

Мадонна без сил сползла на пол, глядя в жуткие глаза своего мучителя.

Дверной звонок подбросил Дмитрия в воздух, словно звук выстрела. Он настолько глубоко погрузился в свои мысли, что этот простой звук полоснул по его нервам, как лезвие. Метнувшись в прихожую, он столкнулся с Наамой, уже открывающей дверь. На пороге стоял Ковалёв: очень мрачный, с папкой и спортивной сумкой в руках.

– Привет, – буркнул он и пошёл без спроса на кухню.

Там без лишних разговоров он открыл папку и выложил на стол распечатанные листы. Сумка опустилась на пол с глухим металлическим стуком.

– Вот, смотри. Нам несказанно повезло. Дело в том, что свидетели вашего ДТП прекрасно запомнили и машину, увозившую Мадонну, и водителя. Им показалось странным его поведение. Он схватил её – явно меньше пострадавшую, а к тебе, валявшемуся на асфальте, даже не подошёл. И уехал так быстро, что никто и понять ничего не смог. Исчез он быстро, но одна женщина его хорошо запомнила, и даже потрет с её слов набросать смогли. И он попал под камеры перед постом. Так что смотри.

Дмитрий склонился над бумагами.

– Твою ж мать! – выкрикнул он и вцепился себе в волосы. – Это же Орлов!