Демон и Фиалка - [4]

Потом можно что-то и почище поискать…

И вот, уже решив, что мне делать дальше, и составив план действий, я развернулся в сторону города и… какая прелесть. Прямо на мосту, усевшись на перила, сидело милое зарёванное создание с, на мой взгляд, вполне ясной целью. Её длинные каштановые волосы растрепал ветер, тонкие плечи содрогались от рыданий.

Чудесно. Самоубийца, конечно, не лучший вариант, но тоже неплохо. Сейчас по-быстрому состряпаем контракт… Пришибём изменившего или сбежавшего любовничка и всё, я молодец, я лучше всех. И с почином меня, красавчика.

Уверенным шагом победителя по жизни я направился к девице, примеряющейся, как бы распластаться на асфальте в неестественной авангардистской позе, и задумавшейся настолько, что на меня не обратила ни малейшего внимания.

В общем, настроившись на лёгкую победу, я облокотился о перила рядом:

— Прекрасный день для самоубийства, не находите? — спросил я, улыбнувшись своей самой неотразимой улыбкой, перед которой не могли устоять не только человеческие женщины, но и высшие демоницы.

Девушка обернулась ко мне так резко, что я и сам от неожиданности отшатнулся.

Кошмар. Старею.

На меня смотрели огромные, удивительные по красоте глаза насыщенного фиолетового цвета. И вот в этот самый момент эта мадемуазель, неловко взмахнув руками, решила ускорить процесс…

Ку-уда без контракта?!

— Не так быстро, душенька! — резко подскочив к ней, я едва успел перехватить девицу поперёк туловища и не позволил ей сорваться вниз. И только убедившись, что воображать себя птицей у неё даже при желании не получится, прошептал ей на ухо: — Ваша жизнь и так коротка, зачем её укорачивать ещё больше? Ни один мужчина в человеческом мире этого не стоит.

А вот в нечеловеческом — очень даже, но это не важно.

С лёгкостью ссадив девицу с парапета, я развернул её лицом к себе и снова залюбовался невероятно красивыми глазами. Всё же есть фантазия у высших сил. Умеют же, если хотят.

От неё пахло летом. Человеческим миром, цветами и солнцем. Так непривычно, что я едва смог сдержаться, чтобы не вдохнуть этот удивительный запах поглубже. Без сомнения — чистейшая душа, даже чуть сладковатый привкус остался на языке. М-да. Начинаю верить во вселенское равновесие. Хотя, кажется, оно работает только для людей, но уж очень всё гладко складывается.

Девушка моментально покраснела, опустила глаза и поджала пухлые губы, оставив лёгкий флёр разочарования. Вот не надо сейчас фыркать, мол, “ты же демон”. Да, демон, а не мелкая нечисть. Я вообще эстет по жизни, и нечто прекрасное услаждает мой взор.

Потому я улыбнулся и заговорил немного мягче и ласковей, как с маленьким ребёнком. Кажется, на человеческих женщин — это действует успокаивающе.

— Предлагаю вам немного подумать, прежде чем сводить счёты с жизнью. Там, — показал я пальцем вниз, — уже не исправить ничего. А здесь можно ещё что-то придумать.

— С чего вы вообще взяли, что я собиралась сводить счёты с жизнью? — возмутилась дамочка, вывернувшись из моих рук с таким видом, словно я её не с парапета снял, а украл из монастыря перед самым постригом. Был прецедент, но скажу вам по секрету, та послушница на меня в обиде не осталась. — Это вы меня чуть не угробили!

О как!

— Дамочка, скажу вам из моего многотысячелетнего опыта — на парапеты просто так не вылезают! Обычно с весьма конкретной целью.

Почему-то её искреннее возмущение меня рассмешило, как и обвинение в том, что я тут кого-то пытался гробить. Скажу сразу, за три тысячи лет — я ни разу никого лично не убивал. Всё всегда само собой случалось. Согласно условиям контракта. И вообще, зачем гробить молодую красивую женщину?

— Какой опыт? Вы что, пьяны?

Можно и так сказать!

— У меня стресс! Семейная драма! У вас, вижу, тоже всё не так гладко, как вы пытаетесь показать, возмущаясь изо всех сил, — я расслабленно прислонился к парапету и сложил руки на груди, откровенно любуясь её разгневанным видом. Есть тип человеческих женщин, которые просто неотразимы в гневе. Амазонки, к примеру, или скандинавские воительницы. Одно удовольствие смотреть, как они приходят в ярость. У этой мадемуазель, похоже, были в прародительницах или те, или другие. Взгляд оторвать невозможно от её тёмно-фиалковых глаз, полыхающих гневом. Едва удалось не сбиться с мысли: — Не стоит. Так что у вас произошло? Бросил или изменил любовник?

Она вздрогнула, подтвердив тем самым мою догадку, но тут же поморщилась. Что — ещё что-то? Хорошо, что там ещё быть может у молодой и красивой-то?

— Приставал начальник? Сдох любимый хомяк? — продолжил я строить догадки.

— Ко мне пристает нетрезвый мужчина, который только что чуть не прикончил, — стиснув зубы, процедила она. — Это сейчас моя главная проблема. Я буду очень признательна, если вы оставите меня в покое. До свидания.

Э-э-э, н-нет! Мы так не договаривались. Мне домой надо. Мой трон и скипетр…. а она тут из себя ежа в брачный период строит.

— И всё же, отчего милое создание рыдает в гордом одиночестве? — я сделал шаг вперед и, глубоко вдохнув её запах, уловил резкую вонь человеческих медикаментов и давно болеющего человека. Странно. Она врач? Да нет, не похожа. Те черствые и сухие, а эта… просто пытается такой казаться. Сама вроде здорова. Родственник? — У вас болеет кто-то из родных? Отец? Мать? Бабушка? — она снова чуть заметно вздрогнула, тем самым ответив на мой вопрос. Значит, бабушка. — Вы поэтому плачете?