Демон Господа - [47]

Валефар подарил ему искусно отделанный боевой топор одного из генералов Астарота, даже вместе с кистью хозяина, и Элигор сразу повесил подарок на стену, нацепив его на гвоздь за один из пальцев. Потом зажег огонь во всех светильниках и огляделся. Все тот же беспорядок, как и в день ухода. Все вокруг занято предметами, частями предметов, кусками, листками, обломками, прихваченными во время походов, путешествий, войн. На резном столе перед двойным окном — около сотни фигурок, сделанных из камней Преисподней представителями различных племен Пустошей, каждая — немой свидетель какого-нибудь темного культа, созданного для борьбы с постоянным страхом из-за жизни в суровых условиях Ада. Рядом — изящное навершие заостренной колонны, единственное, что осталось от далекого города Славарка после того, как Саргатан сровнял его с землей. У стены — шкаф с накладками из резной кости и кварцитовыми вставками в дверцах, заполненный причудливыми черепами душ, иные из которых и на человеческие-то не похожи. Библиотека пергаментных свитков, собранных за тысячелетия чуть ли не со всего Ада. Наконец, его конторка для письма, а на ней — его последний труд, его дневник, еще открытый, ждущий очередной записи, и драгоценное перо — единственное нетронутое огнем перо, которое демон выдернул из собственного крыла сразу после Низвержения.

Проникший снаружи луч осветил конторку, коснулся исписанного пергамента, как будто привлекая его внимание к дневнику. Элигор устало опустился на табурет, почти касаясь крыльями пола. Из столицы Астарота лететь пришлось без посадок, чуть ли не все время борясь с порывистым встречным ветром. Теперь глаза сами закрылись, и перед ними беспорядочно понеслись события последних дней. Многое просилось на пергамент. Война, война, война… Из-за чего? Постоянно изменяющиеся границы, постоянное нарушение договоров… Прав Саргатан: хорошо бы со всем этим покончить.

Голова Элигора опустилась на грудь, он погрузился в дремоту. И — словно вознесся на своих прежних крыльях, парил легко и свободно…

Негромкий стук вернул его к действительности. Он медленно поднялся, подошел к двери. Гонец Валефара опустился перед ним на колено, встал и сообщил, что Элигору следует немедля прибыть в покои хозяина. Тяжелым шагом капитан миновал немало освещенных глифами коридоров, пока не добрался до приемной первого министра, где, впрочем, пробыл недолго, так как его сразу пригласили внутрь.

Большие просторные комнаты отводились как под рабочие, так и под жилые нужды, представляя собой обиталище демона, работа которого стала неотъемлемой частью его жизни. За широким окном бушевала гроза, и свет глифов и жаровен время от времени мерк от вспышек красных обжигающих молний. Большие, покрытые затейливым узором сосудов, на стене висели часы-сердце, отбивавшие мерный, но приглушенный ритм. Валефар сидел за столом и выглядел ничуть не менее усталым, чем Элигор. Перед ним высилась кипа депеш, за время его отсутствия выросшая до поистине исполинских размеров. Тут же вошел какой-то посыльный и вывалил на стол еще одну охапку потрепанных документов.

— Адамантинаркса мне не хватало, теперь еще в Аскаде разгребай, — проворчал Валефар, кивнув в сторону ожидавшего его внимания сообщения. — Этой кучи хватит, чтобы половину их столицы заново отстроить. Догадываешься, ради чего я тебе отдохнуть не даю?

— Барон?..

— Барон. В отличие от тебя я с ним раньше почти не общался.

— Он своеобразный тип.

— Он твердолобый тип!

Пламя свечей колыхнулось от сквозняка. Дверь распахнулась, и вошел барон Фарайи — еще в боевой броне и в походном плаще из шкур абиссалей. Он вошел, и Элигору сразу бросилось в глаза нечто, чего он раньше не замечал: хищный прищур и развязность в походке. И эти детали Элигору не понравились.

Барон прошагал к самому столу Валефара и остановился, расставив ноги на ширину плеч и заложив руки за спину.

Не подняв головы и не глядя на барона, Валефар начал:

— Фарайи, мы никогда не были друзьями, так?

— Так.

— К дружбе нас никто и не обязывает. Но в одном мы должны быть едины. В преданности нашему государю.

— Это еще надо обсудить. Не все поступки Саргатана — в интересах демонов, как старших, так и младших.

— Под этими демонами ты подразумеваешь себя…

— Это уж понимай как знаешь.

Элигору показалось, что на стене что-то шевельнулось. Что-то, похожее на палец. Или на ухо.

Валефар поднялся, смахнул депеши на пол и уперся в столешницу обеими руками.

— Понимать это можно и как слова отступника. Если рассмотреть все твои поступки в совокупности, включая и поведение на поле боя, то получается, что доверять тебе нельзя.

— Собираешься здесь меня уничтожить? Или позволишь вернуться к моим воинам? — насмешливо спросил Фарайи.

Элигор медленно двинулся к дальней стене, вглядываясь и прислушиваясь. Возле замеченной на стене выпуклости появилась тонкая струйка крови.

— Похвальная преданность отряду, — в тон Фарайи ответил Валефар, отвернувшись.

— По крайней мере отряд мой состоит из демонов, а не из душ.

Валефар лишь кивнул, соглашаясь.

Элигор почти добрался до места. Как будто услышав его приближение, ухо на стене слегка повернулось в его сторону.