Демон-Апостол - [7]

Слушая ее, эльф улыбался все шире, думая о том, каковы перспективы этого ребенка, с такими-то родителями. Правда, его улыбка погасла, когда он заметил хмурое выражение на лице Пони.

— Тебе радоваться надо, — сказал он, — а не делать такую кислую физиономию.

— Война еще не окончена, — ответила Пони. — И Дундалис необходимо восстановить.

— Все это сейчас должно отойти на второй план, Джилсепони Виндон. Думай только о том, что происходит внутри тебя. Важнее этого для Элбрайна и тебя нет ничего.

Имя Джилсепони Виндон вызвало мимолетную улыбку на лице Пони — никогда раньше Джуравиль так ее не называл.

— Не говори Элбрайну, — попросила она. — Ни о моих планах в отношении юга, ни о моем… нашем ребенке.

— Он имеет право знать, — запротестовал эльф.

— Он и узнает, но я сама ему скажу, — сказала Пони, и Джуравиль отвесил ей почтительный поклон. — Ладно, я иду к капитану Килрони. Нужно узнать, зачем тут появились эти солдаты.

Она пошла дальше, и эльф следовал за ней точно тень. Если они ошибаются насчет этих солдат, если те и впрямь ищут Элбрайна и Пони, тогда Джуравиль будет рядом с ней; а как еще должен поступить друг?

По дороге он задумался над тем, что для него означает это слово: «друг». Что подумала бы госпожа Дасслеронд да и все остальные тол'алфар, если бы узнали, как много для него скрывается за этим словом применительно к Элбрайну и Пони? Почти все эльфы по-дружески относились к Полуночнику, когда он жил в их долине, и даже Тантан со временем прониклась теплыми чувствами и к нему, и к Джилсепони. Но до сих пор — и когда Джуравиль решил сопровождать Элбрайна и его друзей на гору Аида, куда они шли, чтобы сразиться с демоном; и когда по дороге он вызвался доставить беженцев в эльфийскую долину; и когда госпожа Дасслеронд позволила этим несчастным остаться у них; и даже когда Тантан тоже отправилась на Аиду и там погибла — эльфы действовали из прагматических соображений, понимая, что тем самым помогают самим себе. Теперь Элбрайн и Пони опять вовлечены в самую настоящую войну, которая, однако, касается только людей; участие в ней не принесло бы эльфам никакой выгоды. Тем не менее у Джуравиля даже и мысли не было о том, чтобы устраниться от нее.

Он будет сражаться вместе со своими друзьями — и умрет вместе с ними, если такова судьба. Почему он отправился с ними в Санта-Мер-Абель, чтобы спасти Смотрителя и приемных родителей Джилсепони? Только из соображений дружбы; обычный эльфийский прагматизм был тут совершенно ни при чем.

Он знал, что госпожа Дасслеронд не одобрит его поведения; конфликт между его друзьями и церковью относился к разряду тех, которые должны были разрешать исключительно сами люди. Уже не в первый раз действия Джуравиля выходили за рамки принципов, действующих внутри эльфийского сообщества и гласивших, что благополучие эльфов превыше всего. Жизнь одного-единственного эльфа ценнее жизни тысячи представителей любой другой расы, даже людей, к которым эльфы относились совсем неплохо.

Однако Джуравиль сейчас не отставал от Пони. Если ей придется сражаться, он будет биться бок о бок с ней.

Разговор с Томасом закончился, когда, направляясь в сторону лагеря военных, по деревне проскакали солдаты. Элбрайн тут же пошел разыскивать Дара. Как и Пони, он опасался, что появление этих солдат имеет отношение к магическим камням и бегству кентавра из Санта-Мер-Абель. По его предположению, Пони как раз сейчас должна была разговаривать с капитаном Килрони. На душе у Элбрайна заметно полегчало, когда, оказавшись около лагеря, он не увидел никаких признаков сражения: если бы солдаты попытались схватить Пони, она пустила бы в ход магию и сровняла бы с землей половину лагеря!

— Приветствую тебя, Полуночник! — окликнул его караульный.

Второй солдат подошел, чтобы принять поводья Дара, но Элбрайн только рукой махнул.

— Кто к вам прибыл? — спросил он.

— Они из гарнизона в Палмарисе, — ответил солдат. — Сейчас разговаривают с капитаном Килрони.

— И Джилсепони с ними?

— Она еще не приходила, — ответил солдат.

Элбрайн поскакал дальше, в глубь лагеря. Все, кто попадался навстречу, тепло приветствовали его; за последние несколько недель он сумел завоевать их уважение во время стычек с недобитыми монстрами. Теперь солдаты понимали, какая это удача, что Полуночник — и Джилсепони! — с ними. Элбрайн, в свою очередь, тоже проникся уважением к этим храбрым людям.

Однако его тревога усилилась, как только он спешился и вошел в палатку капитана Килрони. На лицах всех присутствующих застыло такое мрачное выражение, что Элбрайн невольно положил руку на рукоятку меча.

— Есть какие-нибудь новости? — первым делом спросил он.

Килрони поднял на него взгляд. Капитан был выше и массивнее Элбрайна, но не обладал такой великолепной мускулатурой. Аккуратно подстриженная бородка, усы и густые волосы были огненно-рыжие. Яркие синие глаза выражали сейчас печаль и озабоченность.

Шамус Килрони бросил взгляд на женщину, возглавляющую прибывший из Палмариса отряд, и Элбрайн напрягся, ожидая чуть ли не нападения.

— Какие новости? — требовательно повторил он.

— Кто это? — спросила женщина, довольно полная, с копной таких же жгуче-рыжих, как у Килрони, волос и с такими же пронзительно-синими глазами.