А как только началось строительство, я передал командование Думисе и полетел к лагерю. Перед этим предупредил, что буду отсутствовать несколько часов и они могут возвращаться в поселение без меня.
В лагере я приземлился у палатки с Мирославой и вошёл внутрь.
— Как она? — мой взгляд прикипел к девушке. Она лежала в кровати без сознания. Бледная, хрупкая. Рядом с ней сидела донельзя уставшая Нитья и шмыгающая носом Нацуко, у которой в глазах стояли слёзы.
— Лидер! — вздрогнула Нитья.
— Владислав, — пробормотала Нацуко, из её глаз покатились слёзы. — Если бы меня не ранили…
— Как она? — повторил я вопрос. Хоть мне и не хотелось этого, но я злился на Нацуко. Понимал, что она не виновата. Её не учили сражаться и не учили убивать. Но всё равно я винил её.
— Мы вытащили все осколки, но рана очень трудно закрывается. Мы делаем всё возможное, но раненых много и всем надо уделить внимание. Лекари не справляются. Мирослава не умрёт, она может…
Чем дольше говорила Нитья, тем тише становился её голос.
— Лечи Мирославу. На остальных не трать Нейтрино, — жёстко сказал я. — Пусть ими другие лекари занимаются.
— Но нас всего трое Слабых, а раненых очень много, — Нитья опустила голову.
— Лечи Мирославу, — повторил я. — Когда она будет в порядке – переходи на других.
— Некоторые могут умереть, если им не помочь вовремя…
— Я увеличу награду лекарям. Завтра-послезавтра сюда придут ещё люди. Нитья, мне плевать на остальных. Ты лечишь только Мирославу и не тратишь Нейтрино на других. Это приказ, поняла?
Не дожидаясь ответа, я посмотрел на Нацуко.
— Принеси десять любых Ядер Вожаков из доли Синдиката и приложи их к татуировке Мирославы. Это увеличит её чистоту ДНК, она превысит девять процентов.
Чем выше чистота ДНК, тем лучше здоровье Эвольвера. Новые Жидкие Ядра должны помочь Мирославе быстрее справиться с раной.
— Поняла, — живо кивнула Нацуко. — Я уже хотела отправить гонцов на Землю, чтобы они обменяли полные кубы на пустые…
Ещё раз оглядев палату и задержав взгляд на Мирославе, я подошёл к ближайшей кровати и взял тёмный вязаный плед. Захватил пачку бинтов со столика и вышел.
Темнело. Изначальный Мир медленно входил в самую опасную фазу – ночь. Время, когда нигде не безопасно. Когда ночные монстры, глубоко спящие днём, просыпаются и выходят на охоту.
Захватив свой рюкзак, я активировал татуировку и зашёл в одну из палаток, где лежали баллоны с пропаном. Накинул на себя плед, замотал лицо бинтами. Подошёл к углу палатки, сел. Аккуратно убрал квадратный кусок дёрна, обнажая деревянную крышку небольшого ящика. Открыл его и вытащил подсумок. Внутри, в контейнере из специального полимера, лежал Гейзер индийца, которого я убил. Тёмные крупинки, похожие на тростниковый сахар. Но при малейшем ветерке каждая из сахаринок распадётся на мириады невидимых частиц. Даже самые новейшие противогазы не могут защитить от Гейзера. Один вдох, и человек упадёт замертво. Что интересно – в каждой стране Гейзер немного, но отличается по цвету. Я видел только фотографии, но знаю, что у азиатов он белоснежный, а у европейцев – с розоватым оттенком. Не знаю, почему они разнятся.
Убрав подсумок, я закрыл тайник и вступил в полупрозрачную пирамиду, перемещаясь на Землю. В Брюсселе уже вот-вот забрезжит рассвет и наступит утро. Сразу после перемещения я резко вылетел из пирамиды и устремился в небо. Раздалась тревога, но военные отреагировали слишком поздно – я уже покинул площадь и, окружённый ветром, приближался к небоскрёбу. Предутренняя ночь плащом укрыла меня, а невероятная скорость лишила людей всех шансов отследить мой полёт. Будь я в столице Европейского Союза – Нью-Йорке, – подобный фокус не прокатил бы. Но Брюссель? Пф-ф-ф.
Я приземлился на крышу небоскрёба и сел с краю, свесив ноги. Последние звёзды подмигивали мне на прощание, а рассветный кусочек солнца протягивал в мою сторону первые лучи, приветливо здороваясь.
Я слегка прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Изначальный Мир давит на психику, в нём сложно находиться слишком долго. С каждым днём всё больше хочется вернуться домой, на Землю.
В прошлой жизни я любил смотреть на рассвет. Это было моей отдушиной – после месяца тяжёлой работы встретить утреннее солнце. В такие мгновения голова очищалась от мыслей. Я забывал о лежащей в коме Адель, о войнах, о том, что остался один.
После перерождения я впервые смотрел на рассвет и чувствовал, как моё душевное состояние приходит в норму, как тяжесть в груди рассасывается, а все тревоги улетучиваются. Непередаваемое ощущение.
Глубоко вдохнув прохладный воздух, я выдохнул и стащил со спины рюкзак. Вынул из кармашка один из смартфонов и включил его.
После активации набрал сообщение:
Август Шмидт. Постарайся без лишних жертв. После дела твоя жена будет здорова.
Отправив письмо, я выключил смартфон. Раньше я доверял связь с Мухитдином Олегу. Но после того как мы с дедом решили созвать ивент, многое поменялось. Мухитдин стал Слабым Атомосом Распада. И я перестал давать смартфон, по которому можно связаться с Мухитдином, Олегу. Начал забирать его в Изначальный Мир. А Эвольверу приказал снова сменить внешность и переехать в другой город – в Нанкин. Там он должен подчинить себе одного преступника, заставить войти в команду. Мухитдин принял задание и с тех пор не отписывался. А сейчас я дал ему следующую цель – Август Шмидт. Жена Мухитдина уже исцелена, но он не знает об этом. А вести получит, если справится с заданием.