Деловое соглашение - [11]

— …и еще один трастовый фонд при достижении восемнадцати лет. Тебе не придется беспокоиться о его будущем. Это даст нам прекрасный повод для развода и твоей дальнейшей… Кстати, чем ты там занимаешься?

— Научными изысканиями. Я — сотрудник «Систа-мед компании», как и Нора. Мы разрабатываем вакцину против рака.

На его лице отразилось удивление и одобрение.

— Ты продолжишь свои исследования, а я буду и дальше работать на ранчо. Мы будем независимы друг от друга, исключая то время, когда придется появляться в обществе. Это поможет нам поддерживать имидж. — Джонни говорил очень уверенно, будто давно все обдумал.

— Я… нет… мы не можем… — забормотала Эммелин, опасаясь, что сейчас потеряет рассудок. Она попыталась найти причину для отказа. Но отыскать изъян в невероятном предложении Джонни не смогла. Все, что он говорил, было вполне разумно. Они не любят друг друга. Это просто деловое соглашение. Она будет продолжать свои исследования, он — работать на ранчо. Они нуждались друг в друге, а ребенку нужны и мать, и отец.

— Договорились? — Брубейкер протянул руку, чтобы скрепить договор. Он удивительным образом помолодел и казался теперь мальчишкой, который здорово напроказил, но избежал наказания.

Прикрыв глаза, Эммелин почувствовала себя так, будто бросается в пучину океана. Она попыталась представить их совместную жизнь — и не смогла. У них не было будущего. Но это не имело сейчас значения. Она больше не одна. У нее будет ребенок, о котором нужно заботиться, о чьем финансовом обеспечении и образовании нужно думать. А кто это сделает, кроме нее?

Неожиданно она обнаружила, что сжимает сильную рабочую руку, обещавшую чудесное чувство безопасности. Эммелин тряхнула головой. Как приглашение на свадьбу Норы могло привести к ее собственной свадьбе ровно через месяц? Безумие какое-то… Неважно! Она готова смотреть в будущее;

— Договорились.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ровно через пять дней Джонни в своих апартаментах, располагавшихся в большом доме его родителей, готовился к свадьбе, как это было задумано еще год назад. Правда, невестой была не Фелисити Ловенстоун.

Джонни склонился к старинному зеркалу и начал поправлять воротник. Ему до сих пор слышались истерические вопли Фелисити. Сказать, что она приняла новость о его «неверности» плохо, значило ничего не сказать. Когда она, поднимая тучи пыли, вылетела на своем красном «порше» за ворота и исчезла, он представил родителям Эммелин. Они очень доброжелательно отнеслись к ней, все понимая, запрятав истинные эмоции до лучших времен, когда останутся наедине. Они были немного ошарашены, хотя и не могли не признать, что счастливы узнать о скором появлении на свет еще одного Брубейкера. Казалось, неважно, как девушка входит в семейный клан, — она все равно будет принята с распростертыми объятиями. То, что Эммелин была так тепло встречена, только усилило чувство вины Джонни. Однако необходимо сохранить все в тайне, поскольку он беспокоился о будущем сразу двух семей. Он полагал, что, окажись на его месте отец, тот сделал бы то же самое. Они с Эммелин договорились не сообщать его родителям правду об отце ребенка до тех пор, пока они не будут готовы принять это.

Завязывая галстук, Джонни посмотрел в окно, на розарий. В патио были расставлены складные стулья и устроен подиум, увитый плетистыми розами под белым тентом, тоже украшенным цветами и зеленью, чтобы жених и невеста были всем хорошо видны. Гигантскую магнолию и фигурно подстриженные деревья украшало множество крошечных лампочек, сверкающих в сгущающихся сумерках. Струнный квартет настраивал инструменты, и мягкий говор фонтанов служил нежным аккомпанементом. Джонни эта церемония нравилась гораздо больше, чем экстравагантное представление, задуманное Фелисити. Приготовления к скромной, в узком кругу процедуре бракосочетания шли полным ходом. Священник уже приехал и разговаривал, может быть слегка напряженно, с родителями Эммелин, которые выглядели здесь совершенно не к месту. При одном взгляде на них Джонни понял, откуда у его невесты полное отсутствие чувства стиля. Оба, и отец и мать, носили огромные жуткие очки с толстенными стеклами, оба, видимо, использовали одно и то же мачете, чтобы укоротить волосы. Они больше походили на братьев-близнецов, чем на мужа и жену. И тот и другая приглаживали разделенные на прямой пробор волосы и были одеты в похожие коричневые костюмы, практичные и бесформенные. Одинаковые большие кожаные сумки были набиты невесть чем. Застегивая ремень на брюках, Джонни подумал, что понимает истоки страсти Эммелин к науке. Прошлым вечером, познакомившись с ним, ее родители были страшно разочарованы, узнав, что он всего лишь бакалавр Далласского университета. Ну что ж, хмыкнул он, поворачиваясь, чтобы надеть смокинг, им придется примириться с этим. По соглашению, заключенному с Эммелин, они разведутся через три месяца после рождения ребенка. Тогда она будет вольна отыскать себе мистера Гениального Доктора Наук, который подойдет ей по всем статьям. После этого и Джонни будет свободен, чтобы найти себе подходящую женщину. Яркую, сильную, с мягким юмором, практичную и полную энергии. И, конечно, любящую. А если удача улыбнется ему, то привлекательную внешне и внутренне. Нет, не красавицу. Видит Бог, ослепительная красота мало что значила для Джонни. Но хотелось бы найти кого-то более мягкого, чем Фелисити, и обладающего большим вкусом, чем Эммелин. Хотя она могла бы быть хорошенькой, если бы умела одеваться, подумал он внезапно. Пара длинных ног никому еще не вредила, хмыкнул он, застегивая смокинг. Но это все будет после, когда он насладится чувством вновь обретенной свободы. Последний раз взглянув в зеркало, Джонни решил, что готов, и вышел, чтобы присоединиться в библиотеке к братьям — выпить непременный последний стаканчик бренди перед церемонией. Сигара, выпивка, ехидные шутки были традицией прощания со свободой. Рекомендации братьев перед первой брачной ночью ему были без надобности, но вот стаканчик бренди не помешает.