Дело Зорге - [43]

— Боюсь, как бы вы не заразили меня своим смехом, — сказал он с мрачной миной. — Только что министр иностранных дел пригласил меня на беседу после церемонии. Случилось, видимо, что-то серьезное. Зорге поднял брови.

— А что там?.. Этот Гото — старая жаба, коллекционер всяких неправдоподобных слухов.

— Мне кажется, — вставил полковник Фихт, — действительно что-то случилось. Генерал Миями едва ответил на мое приветствие. Да и другие господа из военного министерства слишком холодны со мной.

Капитан 1-го ранга Натузиус хотел что-то добавить, но ему помешал заведующий протокольным отделом Судзуки, попросивший дипломатов встать в соответствии с их рангом: с минуты на минуту должен появиться император.

Судзуки быстро расставил гостей, как детей на школьном дворе, по аллее парка Лкасака. Всем иностранным дипломатам, независимо от того, находились ли их государства в союзе или воевали между собой, была отведена левая сторона аллеи. Судзуки разместил их строго по старшинству, учитывая ранг и занимаемую должность. На правой стороне выстроились члены японского правительства, адмиралы, генералы, знатные дворяне, промышленные тузы и выдающиеся деятели науки.

Несколько минут напряженного ожидания вновь сменились непринужденной болтовней. Но когда трижды резко прозвучала труба, в большом саду наступила полная тишина.

Издалека негромко донеслись звуки кимигайо — императорского гимна. Музыка постепенно усиливалась, заглушая топот конной гвардии, приближавшейся к главным воротам. Эскадрон, сопровождавший автомобиль императора, прогарцевал по аллее мимо гостей. Конные гвардейцы, как каменные изваяния, глядели прямо перед собой, лишь флажки весело развевались на их блестящих пиках.

На аллею медленно въехали три «мерседеса» с императором и его свитой.

В одно мгновение все японцы, в том числе и офицеры, склонились в глубоком поклоне.

Хирохито медленно вылез из автомобиля и, приложив пальцы к фуражке, приветствовал спины своих знатных подданных.

Тэнно — «Сошедший с неба» — могущественный император Японии был не в парадной форме. Его маленькая фигурка была затянута в армейский китель бурого цвета, без единого ордена. Он выглядел старше своих сорока лет и уже немного сутулился. Внимательные глаза, глаза ученого, прятались за очками с толстыми стеклами без оправы. Маленькие лихие усики напоминали о моде конца прошлого столетия. В левой руке он держал шпагу, которая казалась слишком длинной для такого низкорослого мужчины и явно мешала ему при ходьбе.

Он ждал, когда столпы его империи снова примут вертикальное положение. Первым наконец выпрямился премьер-министр. Это явилось сигналом для остальных. Они последовали примеру главы правительства и с безмерным удивлением рассматривали худого, невзрачного человека, который был для них одновременно богом, главным жрецом и правителем и лицезреть которого разрешалось только немногим избранным.

Пока не смолкли звуки гимна, Тэнно стоял в одиночестве посредине широкой аллеи. Затем он повернулся к дипломатическому корпусу, выстроившемуся плотной шеренгой. Сопровождаемый министром двора графом Маэдой и принцем Йоситомо, император двинулся вдоль фронта дипломатов, с которыми, как было предусмотрено заранее, Хирохито должен был обменяться одной-двумя фразами.

Кроме посла Тратта из сотрудников германского посольства такой чести удостоился только Равенсбург. «Очевидно, только потому, — решил дипломат, — что время моего пребывания в Токио перевалило за четыре года». Судзуки уведомил Равенсбурга, что скажет ему Хирохито: речь будет идти о том, что сегодня хорошая погода. И все. Живой бог не ведет разговоров на политические темы с молодыми иностранцами.

Император подошел довольно быстро, протянул послу втиснутую в перчатку правую руку и спросил по-французски, как тот себя чувствует. Тратт не успел ответить, как император уже очутился перед Равенсбургом и испытующе уставился на него через толстые стекла очков. Граф Маэда низко склонился и назвал Равенсбурга.

Император подал ему вялую руку и улыбнулся.

— Сегодня хорошая погода, — сказал Хирохито. Равенсбург не рассчитывал, что ему придется отвечать императору. Поэтому он не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Действительно, ваше величество  очень хорошая погода.

Хирохито кивнул, отошел, но вскоре обернулся и снова взглянул на молодого человека. Он кивнул министру двора, тот наклонился, и император спросил его что-то по-японски. Равенсбургу показалось, что он услышал фамилию Номура, но не был уверен, точно ли это.

Хирохито еще раз обернулся и взглянул на Равенсбурга. При этом император сделал такое движение рукой, как будто хотел поприветствовать и ободрить молодого дипломата.

После этого правитель Японии подхватил свою шпагу, путавшуюся у него в ногах, подошел к советскому послу и спросил его, понравились ли ему цветы.

— Они очень красивые, — ответил по-французски русский дипломат Сыну неба. Но тот, не слушая, уже шагал дальше.

Коллеги столпились вокруг Равенсбурга и взволнованным шепотом обсуждали происшедшее. Даже Тратт был поражен.

— Ну, Равенсбург, что это у вас с Тэнно? Он знает, как вас зовут, и говорил о вас с Маэдой.