Дело застенчивой подзащитной - [44]

– Да, я подписал заключение о причине смерти.

– Доктор, не уклоняйтесь от вопроса. Я спрашиваю вас: в тот момент вы пришли к определенному заключению о причине смерти?

– Да.

– И заключение ваше было таково, что этот человек умер вследствие коронарного тромбоза, не так ли?

– Да.

– И вы подписали официальное заключение, где именно это определялось как причина смерти?

– Да, сэр.

– А сейчас вы думаете, что ошибались, подписывая это заключение?

– Да.

– Сейчас вы считаете, что Мошер Хигли умер не от коронарного тромбоза?

– Я знаю, что он умер не от тромбоза.

– Следовательно, вы сознаете, что ошиблись, когда в первый раз указывали именно эту причину смерти?

– Да, сэр, и я могу объяснить, почему это произошло.

– В настоящее время меня это не интересует, – ответил Мейсон. – Я только прошу вас констатировать факт, а именно то, что вы ошиблись, сделали ложное заключение. Вы можете ответить «да» или «нет», «сделал» или «не сделал». Итак, сделали ли вы ложное заключение или нет?

– Сделал, – ответил доктор Грэнби. Губы его дергались от ярости.

– Может ли коронарный тромбоз наступить в результате потребления шоколада?

– Конечно, нет. Коронарный тромбоз – это закупорка коронарной артерии сгустком крови, который перекрывает циркуляцию и вызывает смерть.

– Как только вы обнаружили, что Мошер Хигли мертв, вы знали, что вам придется составлять заключение о смерти?

– Конечно.

– Следовательно, вы произвели осмотр с целью установления причины смерти, не так ли?

– Да, как я обычно и делаю.

– Вы имеете в виду, как обычно – поверхностно и невнимательно?

– Нет, конечно!

– Тогда, может быть, вы имеете в виду, что обычно вы даете неправильный анализ причин смерти?

– Конечно, нет!

– Вы хотите заверить присяжных и суд, что вы подошли к делу со всей серьезностью, используя весь ваш опыт, все свое профессиональное мастерство и компетентность, чтобы определить причину смерти?

– Я должен признать, что недооценил значение красноватого оттенка его кожи.

– То есть хотите сказать, что в тот момент, при исполнении вашего скорбного профессионального долга, вы не в полной мере использовали ваше мастерство, знания и опыт?

– Я пришел к неверному заключению, и это говорит само за себя.

– Другими словами, вы были не на высоте? Малость схалтурили?

– Я никогда не халтурю!

– Вы приняли во внимание все факты и обстоятельства?

– Конечно.

– Тогда что вы имели в виду, утверждая, что недооценили покраснение кожи пациента?

– В тот момент я не считал, что это имеет какое-то отношение к причине смерти.

– Но вы заметили его?

– Да, я его заметил.

– Вы рассматривали это покраснение вкупе с другими фактами в целях определения причины смерти?

– Да, рассматривал.

– И пришли к выводу, что это покраснение указывает на смерть от коронарного тромбоза?

– Да нет же! Покраснение кожи не является симптомом смерти от коронарного тромбоза, но является симптомом, вернее, одним из симптомов отравления цианистым калием.

– И вы это покраснение заметили?

– Да.

– И принимали его во внимание, когда определяли причину смерти?

– Ну, в каком-то смысле.

– И в тот момент это покраснение не подсказало вам, что смерть произошла от отравления цианистым калием?

– Тогда нет.

– Почему?

– Потому что в то время я не был знаком с определенными аспектами ситуации, знание которых в более поздний момент выставило все дело совершенно в другом свете.

– Вы изменили свое мнение позже – после того, как были ознакомлены с этими аспектами?

– И после того, как я ассистировал при вскрытии после эксгумации тела.

– И тогда вы поняли значение этого покраснения кожи?

– Вот именно.

– И это, как вы сказали, было результатом ознакомления с историей дела, которую вам рассказали, после чего вы стали придавать этому покраснению более важное значение?

– Ну, в каком-то смысле да.

– То есть вы изменили свое мнение о причине смерти только потому, что вам что-то рассказали?

– Нет, сэр. Не поэтому.

– Вы изменили свою оценку важности факта покраснения кожи после того, как вам рассказали историю дела?

Доктор колебался. Он бросил беспомощный взгляд на окружного прокурора.

– Я сделал это, потому что ознакомился с историей дела.

– Когда вы упоминаете историю дела, вы ссылаетесь на то, что вам кто-то рассказал?

– Ну… да.

– Значит, вы изменили свое мнение на основании чего-то услышанного?

– Я этого не говорил.

– Вы изменили свое мнение относительно важности факта покраснения кожи на основании чего-то услышанного?

– Ну… если вы хотите именно так это сформулировать, то да.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – Это все, доктор.

– Минутку, – заявил Гамильтон Бергер. – Я хочу продолжить прямой допрос и задать несколько дополнительных вопросов, которые я, возможно, должен был задать раньше. Просто я думал, что эти темы будут затронуты во время перекрестного допроса. Доктор, почему сейчас вы утверждаете, что Мошер Хигли скончался в результате отравления цианистым калием?

– Прошу прощения, – вступил Мейсон. – Я протестую против вопроса. Это неверное ведение прямого допроса. Вопрос должен быть задан до перекрестного допроса. Совершенно ясно, что здесь произошло. Окружной прокурор не счел нужным изложить часть своего дела, поскольку считал, что нужные ему факты прозвучат более драматически и убедительно, если будут оглашены на перекрестном допросе, когда свидетеля допрашивает противная сторона. Он пал жертвой затеянной им же игры.