Дело, взорвавшее СССР - [6]

Отметим, что конфликт «старого и нового» в те годы был главным стержнем всей тогдашней советской литературы. Однако в узбекской именно Шараф Рашидов оказался в числе первооткрывателей этой темы. Его повесть «Победители» увидела свет в 1951 году (семь лет спустя выйдет продолжение — роман «Сильнее бури») и следом одно за другим на свет появились другие произведения, исследующие эту же тему: «Хилол» Ибрагима Рахима, «Голодная степь» Хамида Гуляма, «Птичка-невеличка» Абдуллы Каххара и др.

Между тем Рашидов выступает и как публицист: пишет статьи на актуальные темы как республиканского, так всесоюзного и международного направлений. На этом поприще он становится широко известен во влиятельных кругах московской интеллигенции. Так, Рашидов близко сходится с писателем Александром Фадеевым, который в те годы занимал посты генерального секретаря Союза писателей СССР и вице-президента Всесоюзного Совета мира (на оба поста был назначен в 1946 году).

В те годы уже вовсю бушевала «холодная война», которую Запад развязал против СССР. Отправной точкой этого мирового конфликта принято считать речь премьера-министра Великобритании У. Черчилля, которую он произнес в марте 1946 года. Советский вождь предпринял мощную атаку на тех советских интеллектуалов, кто оказался под влиянием западной идеологии. Эта кампания получила название «борьбы с космополитизмом». На острие ее оказались практически все крупные советские идеологические работники, в том числе Александр Фадеев (в Москве) и Шараф Рашидов (в Узбекистане). Например, в Узбекистане тогда существовали три группы деятелей литературы и искусства, которые стояли на разных идейных позициях. Представители первой группы («космополиты») критически оценивали все, что было сделано не только в советский период, но и на протяжении всей многовековой истории Узбекистана. Представители второй группы («националисты») отстаивали самобытность узбекского искусства, доказывая, что именно своими национальными корнями — пением, музыкальным исполнением, оно обогатит мировую культуру и займет в ней достойное место. Наконец, в третью группу («центристы-государственники») входили те, кто выступал за развитие узбекских литературы и искусства в тесном контакте с русским искусством.

Как уже говорилось, не мог остаться в стороне от этой борьбы и Шараф Рашидов. Причем по нему удары наносились сразу с двух сторон: из писательской среды (за его дружбу с Александром Фадеевым), и из партийной (за его прекрасные перспективы, которые сулили ему продолжение карьерного роста уже в ближайшем будущем). Все это и стало поводом к тому, чтобы в самом начале марта 1949 года на 10-м съезде КП Узбекистана недоброжелатели решили поднять вопрос о смещении Рашидова с поста редактора влиятельной газеты.

С разгромной речью против Рашидова на партийном форуме выступили сразу двое ораторов, которые прямо обвинили его в идеологических ошибках. Понимая, откуда дует ветер и что нападки на этом не прекратятся, Рашидов в перерыве между заседаниями подошел к 1-му секретарю ЦК КП Узбекистана Усману Юсупову, который всегда относился к нему с уважением. Поделившись с ним своими подозрениями, Рашидов прямо спросил у Юсупова: не подать ли ему в отставку? Хотя тот явно сам был в растерянности от случившегося, однако пообещал Рашидову свою полную поддержку. В результате сразу после перерыва он предоставил ему слово в прениях и во время этой речи репликами всячески его поддержал. Для инициаторов антирашидовской кампании это стало сигналом к отступлению (но они не сложили оружия).

Между тем уйти в отставку с редакторского поста Рашидову все равно пришлось: в июле 1949 года он возглавил Союз писателей Узбекистана. Судя по всему, это произошло при прямом вмешательстве Москвы, а если конкретно — с помощью Александра Фадеева, который не забыл позиции Рашидова во время кампании «по борьбе с космополитизмом». Поэтому, когда в том же году Рашидов приехал в столицу, чтобы участвовать в Первой Всесоюзной конференции сторонников мира, именно Фадеев провозгласил тост за главу делегации Узбекистана: «Горжусь своим братом Рашидовым, партийным работником, талантливым художником слова».

Вечером того же дня Фадеев и его заместитель в СП СССР Константин Симонов пришли в номер гостиницы, где жил Рашидов, и проговорили с ним до утра. Фадеев тогда выступил в роли провидца, сказав хозяину номера следующие слова: «Знаю, что тебя ждет большая партийная, государственная деятельность, и как родной брат советую — никогда не оставляй творчество».

Отметим, что в годы горбачевской перестройки, когда к власти в стране будут рваться именно космополиты, ими на страницах печати будут вылиты тонны грязи в адрес Рашидова. Припомнят они ему и его дружбу с А. Фадеевым, и его позицию в кампании «по борьбе с космополитизмом».

На посту «главного писателя» Узбекистана Рашидову суждено было пробыть недолго — чуть больше одного года. Летом 1950 года в Узбекистане начинаются очередные пертурбации во властных структурах, которые затронули и Рашидова. Отметим, что затеяны они были не самими узбеками, а Москвой, которая, наконец, приняла окончательное решение о замене республиканского руководства. Там сняли не только Усмана Юсупова и 2-го секретаря ЦК Константина Ефимова (первый был назначен министром хлопководства СССР, а второй его помощником), но и ряд других высокопоставленных деятелей.