Дело, взорвавшее СССР - [18]

Заговор против Хрущева

Сразу после XXII съезда Хрущев предпринял свою первую широкомасштабную поездку по Средней Азии. Заметим, что сделал он это неожиданно даже для своих соратников по Президиуму, поскольку у Хрущева было много текущих дел в Москве: после съезда надо было заниматься перераспределением персональных обязанностей в новом составе Президиума и Секретариате, встречаться с зарубежными делегациями и т. д. И в этот момент Хрущев внезапно буквально срывается со своего места и отправляется в Среднюю Азию. Почему?

Судя по всему, сделал он это не случайно, а под впечатлением тех событий, которые развернулись на съезде вокруг его инициативы перезахоронить Сталина (кстати, это мероприятие состоялось 31 октября, причем не днем, а глубокой ночью, то есть его инициаторы действовали «аки тати в ночи»). Уязвленный тем, что среднеазиатские руководители отказались публично поддерживать его инициативу, Хрущев решил лично убедиться в настроениях среднеазиатских элит и, если нужно, «вправить им мозги».

В самих среднеазиатских республиках тоже не ожидали приезда высокого руководителя. Ведь там в тот период шла горячая страда — уборка хлопка и практически все руководство занималось именно этим вопросом (выезжали в колхозы, решали насущные вопросы обеспечения уборки всеми необходимыми средствами и т. д.). Однако у Хрущева, видимо, земля горела под ногами — так ему хотелось защитить свое уязвленное самолюбие.

Хрущев прилетел в Ташкент 10 ноября. В аэропорту его встречали не только руководители Узбекистана во главе с Рашидовым, но и главы всех среднеазиатских республик, а также несколько союзных министров, представителей общественности Ташкента. Отдохнув на правительственной даче в Дурмене, высокий гость утром следующего дня на поезде отправился в Самарканд. Ознакомившись с достопримечательностями этого древнего города, его историческими памятниками, Хрущев встретился с партийными и советскими работниками области, принял рапорт колхозников и рабочих совхозов о выполнении годового плана хлопкозаготовок. После этого он направился на родину Рашидова — в Джизакскую область. В конце дня провел совещание работников управления «Главголодностепстрой», руководителей ряда целинных хозяйств, где были обсуждены первые результаты освоения новых земель.

В течение двух следующих дней Хрущев посетил казахстанскую часть нового крупного района хлопководства (колхоз «Пахта-Арал»), затем вернулся в Ташкент, где посетил один из старейших (создан в 1925 году) и знаменитейших колхозов «Политотдел» (20 км от города, в Верхнечирчикском районе). Затем в Янгиюльском районе встретился с прославленной женщиной-механизатором 24-летней Турсуной Ахуновой. 14 ноября Хрущев посетил Всесоюзный научно-исследовательский институт хлопководства, расположенный в окрестностях Ташкента. Наконец, 15–16 ноября в ташкентском Театре оперы и балета имени А. Навои Хрущев провел зональное совещание по вопросам сельского хозяйства. На повестке дня стоял всего один вопрос: «О мерах по увеличению производства хлопка, мяса, молока и других сельскохозяйственных продуктов в республиках Средней Азии, Азербайджана и южных областей Казахстана». На этом совещании Хрущев вручил ордена Ленина представителям Ташкентской и Самаркандской областей и Каракалпакской АССР за успехи в развитии хлопководства, достигнутые еще в 1959 году.

Эта поездка ясно указывала на то неослабевающее внимание, которое продолжал уделять среднеазиатским республикам Центр. И самым влиятельным политиком этого региона был именно Шараф Рашидов. И своим приездом в Узбекистан Хрущев, в частности, собирался рассеять свои сомнения относительно того, а прав ли он был, когда вместо Мухитдинова сделал свою ставку именно на Рашидова.

Отметим, что «ташкентцы» из Бюро ЦК КП Узбекистана (Я. Насриддинова, М. Абдуразаков и др.) пытались отговорить Хрущева от ужесточения кары для Мухитдинова (его собирались вывести и из состава ЦК КПСС) и с этой целью вручили ему письмо, подписанное двумя секретарями райкома и двумя председателями колхозов, в котором те заступались за Мухитдинова. Это ходатайство возымело действие на Хрущева: он дал указание своему помощнику позвонить в Москву Фролу Козлову и не давать хода проекту решения о выводе Мухитдинова из состава ЦК.

Видимо, поведение Рашидова вполне удовлетворило Хрущева и он покинул Узбекистан с чувством, что на этого человека можно положиться. Поэтому не случайным выглядит то, что весной 1962 года именно Рашидова привлекли в качестве основного участника к секретной операции «Анадырь», которую затеял Хрущев, решивший подложить хорошую свинью под самый бок США — разместить на Кубе советские стратегические ракеты.

Дело в том, что советское руководство было убеждено в том, что США обязательно нападут на Остров Свободы, а потерять этот оплот революционного движения в Латинской Америке СССР не хотел. А поскольку обеспечить оборону острова обычными вооружениями не представлялось возможным, и было выбрано единственно возможное решение — разместить там ракеты. Правда, отправить их туда надлежало скрытно. И в этой операции именно Рашидову отводилась одна из главных ролей — он должен был усыпить бдительность американцев. Каким образом?