Дело, взорвавшее СССР - [12]

.) представители ЦК КПСС, приехавшие в Ташкент, позвонили Н. С. Хрущеву: «Узбекские товарищи никак не могут договориться». «А кто там в списке кандидатур?» — спросил Н. С. Хрущев. Ему прочитали список. «Я из них только Рашидова знаю. Были вместе в Индии», — сказал Н. С. Хрущев, и эта его фраза, переданная членам Бюро ЦК, и решила исход голосования в пользу Рашидова…»

Итак, мы имеем один и тот же источник информации — непосредственного участника событий Р. Гуламова, однако ясности в вопросе от этого почему-то не прибавляется, а даже наоборот. Например, по Икрамову получается, что Рашидов сам помог своему избранию на пост 1-го секретаря (именно его голос перевесил чашу весов при голосовании), а по Пулатову выходит, что все решил звонок Хрущеву. В таком случае возникает вопрос: было вообще голосование или нет? Если было и победил Рашидов, тогда зачем надо было звонить в Москву — ведь та уже делегировала в Ташкент своих людей, которые, наверняка, имели на руках фамилию нужного Центру кандидата? Отметим, что этими людьми были: 1-й заместитель заведующего отдела партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам Петр Пигалев и заведующий отделом промышленных товаров ЦК КПСС Леонид Лубенников.

Данную проблему можно было разрешить элементарно: подняв материалы заседания того самого Бюро ЦК КП Узбекистана, на котором решалась судьба будущего 1-го секретаря. Но это сделано не было, причем сознательно. В таком случае все те мифы вокруг избрания Рашидова, которые распространяли по стране люди вроде К. Икрамова и Т. Пулатова, лопнули бы как мыльный пузырь. А именно этого как раз и не хотели тогдашние высшие элиты как в Москве, так и в самом Узбекистане. В итоге правда об этом вскрылась только спустя несколько лет, когда Союз уже развалился — в начале 90-х. Именно тогда в Узбекистане была издана книга С. Ризаева о Шарафе Рашидове, где впервые и была опубликована стенограмма того исторического заседания. В списке имен выступающих была и фамилия Р. Гуламова (на которого ссылались в своих рассказах К. Икрамов и Т. Пулатов), только вот говорил он диаметрально противоположное тому, о чем поведали миллионам людей писатели-мифотворцы.

То памятное заседание по вопросу выборов нового руководителя КП Узбекистана и в самом деле длилось долго — три дня: 12–14 марта 1959 года. Однако отметим, что два первых дня члены Бюро бурно обсуждали деятельность прежнего 1-го секретаря Сабира Камалова (стенограммы этих заседаний насчитывают 453 страницы текста!), и только последний день был посвящен выборам нового руководителя КП республики. Причем изложение этих выборов уместилось всего лишь на 89 страницах, поскольку никаких особенных споров по кандидатуре нового 1-го секретаря не было. А было почти единогласное решение.

Стенограмма заседания наглядно подтверждает, что каких-то особенных споров по кандидатуре 1-го секретаря в Бюро ЦК КП Узбекистана не было. Ничего она не упоминает (даже намеком) и о звонке Хрущева. Все это указывает на то, что к моменту заседания все члены Бюро уже, видимо, определились с главной кандидатурой, поскольку хорошо представляли себе расклад сил в самой республиканской элите, а также мнение Москвы, которая хотела видеть на этом посту именно «самаркандца» Рашидова. Судя по всему, узбекская элита сделала ставку на него по нескольким причинам, но главной была одна: за годы своего президентства он сумел обзавестись в Москве большими связями, которые, в случае попадания его на высший пост, гарантировали республике хорошие перспективы развития.

Можно с уверенностью сказать, что даже самые активные сторонники Рашидова, выбирая его на высший пост, даже не могли себе представить, что эпоха его правления растянется почти на четверть века (если точно — 24 года и 7,5 месяца).

Между двух огней

Между тем на XXI съезде КПСС в 1959 году было принято постановление «О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы». И там перед Узбекистаном ставилась задача довести объем производства хлопка-сырца от 3,4 до 3,7 миллиона тонн, или около 60 % всего общесоюзного производства. По сути, это были вполне выполнимые цели, если иметь в виду, что в том же 1959-м республика сдала государству 3 млн. 163 тыс. тонн хлопка. Однако Центр не учитывал различные побочные факторы: например, погодные условия. В итоге уже в следующем году, из-за засухи, республика не выполнила план и сдала всего 2 млн. 830 тыс. тонн хлопка. По сути, со своими обязательствами справились только две области — Самаркандская (345 тыс. тонн) и Хорезмская (265 тыс. тонн), а остальные свой план провалили.

Однако в 1961 году, несмотря на такие же плохие погодные условия, республика смогла выполнить план и сдала 3 млн. 600 тыс. тонн хлопка. Правда, попотеть пришлось изрядно, выведя на поля огромное количество людей, в том числе и школьников. Но иначе было нельзя, поскольку все это вписывалось в объявленную Центром кампанию «догнать и перегнать», противиться которой регионы не могли — как говорится, себе дороже. Если, к примеру, представить себе, что Рашидов решительно бы воспротивился диктату Центра, то судьба его была бы решена в одночасье — он разделил бы судьбу руководителя Казахстана Д. Кунаева, которого, спустя всего два года после назначения в 1960 году, Хрущев снял с руководства республикой именно за слишком строптивый нрав (тот не хотел переносить столицу из Алма-Аты в Акмолинск и переименовывать его в Целиноград). Учитывая, что в Узбекистане только за 1950-е годы поменялось целых четыре (!) 1-х секретаря ЦК КП, то вполне объяснимо желание Рашидова не повторять ошибок Кунаева. Ведь в случае отставки Рашидова никто не мог дать гарантию, что Хрущев не задумает прислать в Узбекистан руководителя из «варягов» — кого-нибудь из славян. А этого узбекская элита (как и любая республиканская) больше всего опасалась. Поэтому Рашидов, по сути, находился между молотом и наковальней: ему приходилось учитывать интересы собственной элиты и одновременно не гневить Хрущева, соглашаясь с большинством его указаний.