Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии - [44]

Джон Гиббон ждал, пока будет полностью уверен в своем аппарате искусственного кровообращения, прежде чем рискнуть применить его на человеке. Первая операция была проведена в феврале 1953 года, и она, подобно первой попытке Кларена Денниса, оказалась провальной из-за ошибочного диагноза. Его пациентом был пятнадцатимесячный младенец с сердечной недостаточностью, которая, как считалось, была вызвана массивным дефектом межпредсердной перегородки. Вскрыв сердце, он обнаружил, что орган увеличен в размере, однако в остальном полностью в норме. Хирург был вынужден отказаться от операции, и вскоре после этого ребенок умер. Вплоть до изобретения более точных методов визуальной диагностики подобные случаи были весьма распространенным явлением. Кардиологи полагались главным образом на рентген и стетоскоп, и их диагнозы, увы, не всегда были точными. Хирурги, вскрыв пациенту грудную клетку, зачастую обнаруживали, что имеют дело совсем не с той проблемой, которую ожидали увидеть.

Через три месяца после этого удручающего случая Гиббон повстречал молодую девушку, которая вскоре стала его самым известным пациентом, — это была восемнадцатилетняя студентка по имени Сесилия Баволек. В детстве она была довольно здоровым ребенком, однако затем ее внезапно начали беспокоить одышка и аритмия. В марте 1953-го появились тревожные симптомы, в том числе жар и кашель кровью, и ее положили в больницу. После нескольких недель обследований кардиологи сошлись на том, что у нее был значительного размера дефект перегородки. Гиббон полагал, что может зашить дыру в сердце Сесилии, и обсудил эту возможность с девушкой и ее родителями, предупредив, что никогда прежде не проводил подобной операции на человеке. Несмотря на очевидный риск, Сесилия и ее родные дали согласие, и операция была назначена на следующий месяц, чтобы у Гиббона было время подготовить все оборудование.

Разработанный им аппарат искусственного кровообращения представлял собой огромный и чрезвычайно сложный агрегат размером с большое пианино. Инженеры из IBM напичкали его электроникой, чтобы во время работы можно было отслеживать все необходимые параметры, в том числе температуру и давление крови. Эти схемы, напоминавшие внутренности первых компьютеров, были размещены в большом шкафу, который заполнялся азотом, чтобы не допустить попадания внутрь взрывоопасных газов, применявшихся для наркоза. После того как аппарат был собран и прошел тщательную проверку, оставалось добавить еще один важнейший ингредиент.

Ранним утром шестого мая в коридоре у операционной Гиббона выстроилась очередь из полусонных студентов-медиков. Они пришли, чтобы сдать кровь, ее нужно было большое количество, чтобы подготовить к использованию аппарат искусственного кровообращения. Этот процесс, называемый заправкой, был необходим, потому что к моменту подсоединения аппарата к пациенту он уже должен был быть заполнен кровью. Когда ушел последний донор, в кровь добавили гепарин, чтобы не дать ей свернуться, и аппарат запустили: как только кровь начала циркулировать по всем трубкам и резервуарам, он был готов к использованию.

Когда в то утро Джон Гиббон начал оперировать, он не знал наверняка, что именно обнаружит внутри грудной клетки Сесилии. То, что в сердце пациентки есть отверстие, он не сомневался, но он не знал, где именно оно расположено — между верхними камерами (предсердиями) или нижними, качающими кровь желудочками. Начал он с того, что сделал большой разрез поперек грудной клетки от одной подмышки к другой, но так, чтобы оставить после операции как можно менее заметный шрам — под грудью. Затем он вскрыл грудную полость между четвертым и пятым ребрами. Раздвинув ребра в стороны с помощью ретрактора, Гиббон смог хорошенько рассмотреть сердце. Правый желудочек был ужасно раздут, а легочная артерия настолько увеличена, что вибрировала с каждым ударом. Чтобы понять, что с сердцем не так, Гиббон сделал небольшой надрез в правом ушке предсердия — небольшой мышечной складке, прикрепленной к правому предсердию. Через полученное отверстие он смог просунуть палец и ощупать сердце Сесилии изнутри. Он сразу же нащупал дыру между двумя предсердиями — «не меньше серебряного доллара», как он позже записал в протоколе операции.

Теперь, когда диагноз был подтвержден, хирург и его ассистенты могли подсоединить Сесилию к аппарату искусственного кровообращения. Ей дали гепарин, а в кровеносные сосуды ввели тонкие пластиковые трубки. Первая из них — в подключичную артерию, прямо над дугой аорты. Вторую трубку провели через правое ушко предсердия, чтобы достать до верхней и нижней полых вен — двух главных вен, возвращающих лишенную кислорода кровь обратно в сердце. Машину включили, и она впервые стала помогать циркуляции крови в организме Сесилии, хотя часть крови все же продолжала проходить через сердце. Почти сразу же врачи заметили серьезную проблему: кровь протекала из искусственного легкого. В донорскую кровь добавили недостаточно гепарина, и на решетках оксигенатора начали формироваться сгустки, тем самым нарушая кровоток через аппарат. Быстро переговорив со своим ассистентом Фрэнком Аллбриттеном, Гиббон принял решение продолжать операцию, затянув две лигатуры вокруг полых вен, чтобы в сердце перестала поступать кровь. Теперь аппарат взял на себя функции сердца и легких Сесилии.