Дело сердца. 11 ключевых операций в истории кардиохирургии - [33]

Пока он занимался этой задачей, один из его ассистентов осматривал содержимое небольшой стеклянной банки: в ней лежал кусок аорты, взятый из тела двадцатиоднолетнего мужчины, погибшего шестью днями ранее в автомобильной аварии. Вскоре после его смерти этот участок аорты был у него вырезан и помещен в солевой раствор с большим количеством антибиотиков для профилактики инфекции, а затем заморожен. Именно этим имплантатом и предполагалось заменить вырезанный поврежденный участок аорты шерифа. Ассистент подогнал его до нужной длины и передал Дебейки, который к этому моменту уже удалил большой участок аорты, в том числе и часть аневризмы.

Имплантат поместили между двумя концами перерезанной аорты, и Дебейки, работая кропотливо, но очень быстро, пришил имплантат. К тому времени, как он закончил, зажимы находились на аорте уже не меньше сорока пяти минут. Постепенно, чтобы не перегрузить кровеносную систему пациента, зажимы были сняты, и через восстановленную аорту потекла кровь. Дебейки вместе с коллегами тщательно осмотрели аорту на предмет протечки: несмотря на высокое давление в сосуде, все было настолько хорошо подогнано, что лишь несколько капель крови просочилось сквозь швы. Теперь, когда кровообращение было восстановлено, хирурги могли спокойно удалить оставшуюся часть аневризмы вместе с ее содержимым. Она была такой огромной, что после нее осталась большая полость, из-за которой Дебейки начал очень переживать — он волновался, что выступающие в это пространство острые межпозвоночные хрящи могут проткнуть имплантат. Чтобы подстраховаться, он в качестве защитной повязки пришил вокруг имплантата сальник — кусок жировой ткани, обычно покрывающий содержимое брюшной полости.

К моменту, когда Дебейки восстановил диафрагму, заменил ребро и зашил разрез на груди, операция длилась уже четыре с половиной часа. Состояние пациента было стабильным, даже при том, что на следующий день у него случился частичный коллапс легкого — проблема была быстро решена, и уже шесть дней спустя он смог встать с кровати. Он преобразился: боли ушли, а кровообращение кардинально улучшилось. Через какие-то две недели после столь обширного хирургического вмешательства он выписался из больницы домой, а месяц спустя вернулся на работу.

Этого шерифа, однако, Майкл Дебейки тогда видел не в последний раз. В августе 1962 года он вернулся в Методистскую больницу с раком легких. Аортограмма показала, что сосудистый имплантат по-прежнему нормально функционирует: операция оказалась полностью успешной. Дебейки подарил ему дополнительные десять лет жизни, однако на этот раз уже мало чем мог помочь. Он удалил пораженное опухолью легкое, однако несколько месяцев спустя болезнь все-таки забрала шерифа.

И тем не менее то, что он прожил так долго, несомненно, было везением. Впервые трансплантацию участка артерии, так называемую «аллотрансплантацию», провел в 1945 году Роберт Гросс — чтобы восстановить сосуд у пациента с коарктацией аорты, он воспользовался донорским участком артерии, взятым у трупа. Затем, в 1949 году, то же проделал и другой хирург, Генри Сван, чтобы заменить участок аорты с аневризмой. Но вскоре, увы, начались проблемы: после пересадки сосуды начинали разрушаться, и несколько пациентов умерло оттого, что швы на аорте стали кровоточить. Аллотрансплантаты хранились всего несколько недель, да и раздобыть их было непростой задачей. Дебейки с коллегами повезло — им удалось договориться с государственным медицинским экспертом, и теперь у них был доступ к сосудистым трансплантатам, получаемым от умерших, которых вскрывали в другой местной больнице. Но брали они их без согласия родных, и в наши дни это полностью противоречило бы врачебной этике. Было предпринято несколько попыток создать региональный банк артерий, подобно тому, как существуют банки крови, однако хирурги отказались от этой затеи, когда поняли, что им нужно нечто более долговечное, чем сосуды, взятые у умерших. Дебейки даже экспериментировал с кровеносными сосудами, полученными от животных, в том числе лошадей и жирафов, чьи аорты были особенно прочными, однако организм человека эти ткани отторгал. Он и другие его коллеги значительно продвинулись вперед, но на самом деле хирургам были нужны искусственные кровеносные сосуды, которые можно было изготавливать на заказ.

* * *

В 1901 году молодой француз по имени Алексис Каррель обратился к оптовому поставщику швейных принадлежностей в Лионе Ассаду. Он хотел раздобыть необычайно тонкие иголки и нитки, а оборудование для изготовления кружев оказалось именно тем, что ему было нужно. Карреля уже научила вышивке одна местная швея, мадам Лерудье, однако интересовала его не починка одежды, а ремонт человеческих тканей. Впервые в истории (но далеко не последний раз), галантерейным товарам выпала участь сыграть неожиданно важную роль в развитии сосудистой хирургии.

К таким действиям Карреля подтолкнуло одно трагическое политическое убийство. Он учился на медицинском факультете Лионского университета, когда в июне 1894 года в город с визитом приехал французский президент Мари Сади Карно. Когда президент покинул Дворец биржи, молодой итальянский анархист подошел к его экипажу и ударил его ножом. Лезвие разорвало одну из воротных вен — крупных кровеносных сосудов, снабжающих кровью печень, — и хотя Карно незамедлительно доставили в больницу, ранение оказалось смертельным. Врачи понимали, что ничем не могут помочь, и просто беспомощно наблюдали, как раненый умирает от обильной кровопотери. В Лионе начались массовые волнения, в результате которых жители разгромили все итальянские кафе и бары в городе, желая отомстить за смерть президента. Карреля убийство тоже разгневало, однако его реакция была куда более конструктивной: осознав, что хирургия в ее текущем состоянии бессильна против таких серьезных ран, он решил как-то исправить ситуацию.