Дело принципа - [27]

– Ну, во-первых, дело будет рассматривать судья Сэмелсон.

– Что?

– Я знал, что ты удивишься. Защитник поднял ужасный шум. Возмущался, говорил, что он твой друг, что ты у него учился в университете, что он заранее настроен в твою пользу.

– Какая чушь.

– Разумеется. Но тем не менее они потребовали перевести дело в другой суд.

– Должно быть, Эйбу это понравилось.

– Эйб Сэмелсон – самый справедливый судья в нашем суде. Короче говоря, он отклонил прошение и послал защиту к черту.

– Вот молодец!

– Но их это не остановило. Они настаивали на смене суда. Утверждали, что местная пресса настроена враждебно и ведет подстрекательскую кампанию по нашему делу. Эйб снова послал их. Он сразу разобрался, что к чему. Они намеренно тянут время. Это уже их третье прошение. Сначала они потребовали провести проверку протокола заседания Большого жюри на том основании, что обвинительное заключение было составлено без соответствующих улик. Это прошение отклонили. Потом они затребовали подробную информацию по делу – имена свидетелей, место, оружие, – но выиграли всего лишь неделю. Так что все остается без изменений – суд состоится в следующем месяце, и председателем будет Сэмелсон. Ты доволен?

– Еще бы. Мне нравится Эйб. Он хороший человек.

– Давно с ним виделся? Хэнк внезапно расхохотался:

– Он должен прийти к нам на ужин в один из выходных!

– Отлично, – улыбнулся Холмс. – Советую не обсуждать дело.

– Я и не собирался.

На столе Хэнка зазвонил телефон. Он снял трубку:

– Да?

– Хэнк, это Дейв. К тебе пришли двое. У одного – мешок с едой.

– А кто второй?

– Парень по имени Бартон. Говорит, что он репортер. Слышал о таком?

– Майк Бартон?

– Да.

– Слышал. Что ему нужно?

– Поговорить с тобой.

– Скажи ему, что мы собираемся обедать. Если он не возражает, чтобы я жевал во время нашего разговора, пусть заходит. Дейв, и пришли скорей пакет с едой. Я умираю» от голода.

Обед и Майк Бартон прибыли одновременно. Бартон оказался высоким мужчиной с плечами и грудной клеткой водителя грузовика. На его лице выделялись толстые губы и густые черные усы, словно нарисованные чернилами. Он сразу протянул руку:

– Мистер Белл?

– Здравствуйте, – ответил Хэнк и пожал руку. – Эфраим Холмс, шеф отдела. Эфраим, это мистер Бартон.

– Мы знакомы, – сухо отозвался Холмс.

– Тайный совет со звездой обвинения, а, Холмс?

– Просто обед, Майк, – ответил Холмс, доставая из пакета бутерброды и напитки. Он заплатил посыльному и устроился в одном из кресел, разложив еду на столе.

– Что у вас на уме, мистер Бартон? – спросил Хэнк.

– Хороший вопрос, – улыбнулся Бартон. Когда он улыбался, его зубы сверкали поразительной белизной на фоне черных усов, а глаза казались маленькими коричневыми точками на широком круглом лице. У него непропорционально большая голова, неожиданно для себя подумал Хэнк. Ему бы играть в театре. – А что на уме у всех в последние дни?

Хэнк развернул бутерброд:

– Я не могу говорить за всех. Только за себя.

– И что же на уме у вас?

– Дело Морреса.

– И я думаю о том же, мистер Белл.

– Вы поэтому сюда и пришли?

– Именно поэтому. Вы в последнее время читали нашу газету?

– Увы, – покачал головой Хэнк. – Я не читаю бульварные газеты.

– Снобизм у государственного служащего?

– Вовсе нет. Просто не имею такой привычки.

– Наша бульварная газета очень хорошая, – заявил Бартон.

– И о чем вы пишете на этой неделе? – сухо поинтересовался Хэнк. – Разоблачаете публичные дома на Парк-авеню? Бартон усмехнулся, однако без тени юмора.

– Мы отвечаем нуждам общества. Мы также находимся на службе общества.

– Конечно. Вы рассказываете рядовым гражданам, где им найти проститутку. Вы добавляете головной боли отделу нравов.

– Мы пишем серию статей об отделе нравов, – заметил Бартон.

– От вашей газеты воняет, – резко вмешался Холмс. – Это дешевая, желтая газетенка, которая выступает под флагом либерализма, чтобы увеличить тираж и сделать себе рекламу. Что вам здесь нужно?

– Пришел поговорить с мистером Беллом, – свел брови на переносице Бартон.

– Я шеф отдела, – ответил Холмс, принимая скрытый вызов. – И имею право присутствовать при вашем разговоре с мистером Беллом.

– Хорошо, – кивнул Бартон. – Итак, что вы думаете об этом?

– О чем? – не понял Хэнк.

– О деле. Их казнят?

– Я представляю обвинение по делу об убийстве первой степени, – сказал Хэнк. – В соответствии с обвинительным заключением.

– А как насчет той истории, которую они выдумали? Якобы у Морреса был нож и он бросился на них?

– Я этим еще не занимался.

– И когда вы собираетесь начать?

– Полагаю, это мое личное дело, мистер Бартон.

– Вот как? А я думал, что вы служите обществу.

– Так и есть.

– Значит, это общественное дело.

– Если бы общественность могла расследовать это дело, я бы с вами согласился, мистер Бартон. К сожалению, общественность не получила юридического образования, а я получил. Поэтому буду расследовать я и готовить дело так, как считаю нужным.

– Независимо от того, что хочет общественность?

– Что вы имеете в виду?

– Общественность хочет, чтобы этих троих парней казнили на электрическом стуле. Я это знаю, и вы тоже.

– И что?

– Что вы собираетесь предпринять?

– А что бы вы хотели, мистер Бартон? Чтобы я лично отвез их в Синг-Синг и завтра же включил рубильник? Они имеют право на справедливый суд.