Дело портсмутских злочинцев - [35]

Значит, в этой детали Гладден ошибался. Хоару было очевидно, что уничтожение красоты лица безнравственного лейтенанта было следствием небрежной трепанации.

— Где пуля? — спросил Хоар.

Вместо ответа, служитель покопался в ящичке под столом, на котором лежал труп.

— Вот она, - наконец произнес он, протягивая пулю Хоару.

— Я ее забираю, — прошептал тот.

На пуле были видны следы нарезки. Таким образом, выстрел был произведен из винтовки, и, следовательно, мог быть сделан с большого расстояния. Далее, убийство произошло в ночное время. То есть, убийца должен быть незаурядным снайпером.

— В таком случае, вы должны написать расписку, — потребовал служитель.

Хоар вздохнул и написал две бумаги: одну для себя, описывающую пулю как она есть, и другую для служителя. Затем оба поставили свои подписи. Положив в карман этот неприятный приз, Хоар одарил служителя шестипенсовиком и отправился восвояси.

Вдова капитана Хэя еще не выехала из апартаментов на втором этаже гостиницы «Три Солнца». Хоар редко посещал гостиницу «Три Солнца»: она обслуживала флаг-офицеров и кэптенов верхней части списка. Кэптен Хэй для того, чтобы квартировать там длительное время, должен был быть весьма удачливым во взятии призов.

То, что три золотых сферы герба Медичи, висевшие над входом в гостиницу, также служили для обозначения ростовщических контор, по всей видимости, совсем не беспокоило владельцев «Трех Солнц». Их заведение было слишком величественным, чтобы бояться какой-то конфузии. Хоар нисколько бы не удивился, если бы встретил здесь сэра Томаса Фробишера. Это место было в его стиле.

Швейцар у входа в гостиницу дал понять, что его хозяева не приветствуют присутствия офицеров рангом ниже коммандера, разве что по адмиральским делам.

— Предлагаю вам выбор: вы впускаете меня и докладываете обо мне миссис Хэй, — пригрозил Хоар, — или вы теряете свое освобождение, попадаете в рекруты и идете в море. У вас пять секунд, чтобы сделать выбор.

Для подобных случаев у него в нагрудном кармане мундира имелось несколько внушительно выглядевших, но бессмысленных документов. Он вытащил один из них и взял в руку серебряный карандаш.

— Один. Два…

Швейцар исчез.

— Миссис Хэй примет вас, сэр, — униженно промолвил он, вновь вскоре появившись. — Прошу пройти сюда.

Хотя они и не были представлены друг другу, Хоар несколько раз видел миссис Адам Хэй — Катерину Хэй — на сцене. Она была умелой исполнительницей, почти профессионального уровня. Ее игра, на вкус Хоара, была несколько напыщенной, но она пользовалась успехом у служивших здесь офицеров. Так как она приветствовала Хоара, стоя посреди второсортной гостиной, Хоар ответил ей своим второсортным расшаркиванием.

Катерина Хэй — дородная, светловолосая — была похожа на голландку. Ее роскошные очертания в пошитом со вкусом траурном одеянии напомнили Хоару обводы «Ораниенбаума», французского двухдечного линейного корабля, от которого они бежали сломя голову. Он был тогда первым лейтенантом на 36-пушечном фрегате «Стегхаунд», и было это за день до боя, в котором он лишился голоса. Она выглядела такой же опасной.

— Примите мои соболезнования, мэм, по случаю вашей трагической потери, — прошептал он.

— Не стоит так понижать голос… О! Ну разумеется. Вы «Шепчущий Хорек» адмирала Хардкастла! — Манера поведения миссис Хэй сразу изменилась. Ее акцент, так же как и на сцене, придавал пикантность ее голосу. — Прошу вас, сэр, присаживайтесь! — Массивная, но грациозная, она уселась на край диванчика и жестом предложила ему занять место рядом с ней. — Благодарю вас за добрые слова, мистер Хоар. Но перейдем сразу к делу, вы ведь очень заняты с этим вашим расследованием, — проницательно улыбнулась она. — О да! После ваших успехов в деле «Амазонки» вполне очевидно — не так ли? —  что уважаемый сэр Джордж поручил вам расследовать убийство моего мужа.

Захваченный врасплох Хоар мог только рассмеяться.

Катерина Хэй в ответ также засмеялась.

— Вам кто-нибудь говорил, сэр? Ваш голос напоминает блуждающий огонек в одном из наших зеландских болот. Итак, о чем вы хотели спросить?

— У меня есть основания полагать — простите, — что ваш муж был в курсе ваших отношений с покойным лейтенантом Перегрином Кингсли.

Катерина Хэй снова рассмеялась — несколько презрительно, подумал Хоар.

— Разумеется, он был в «курсе», сэр. Фактически, он более или менее одобрял их.

В таком случае, если муж любовницы Кингсли и ранее знал об их отношениях, какой у Кингсли был мотив для его убийства?

— Не надо принимать такой шокированный вид, мистер Хоар, — продолжала Катерина Хэй. — Мой муж и я продолжали любить друг друга. Но Адам уже давно стал неспособным, а я… у меня кровь по-прежнему горяча.

Не подвинулась ли она на дюйм-другой ближе к нему?

— Это объясняет в вашем письме слова «он» и «его». Вы знали, что ваш муж поймет, о ком идет речь.

— Совершенно верно, мистер Хоар. Мой муж мог прощать навешивание рогов на него, при условии отсутствия открытого скандала. Но он, как и я, четко видел разницу между моим любовником и предателем.

— Из этого следует, — сказал Хоар, — что Кингсли убил вашего мужа не потому, что боялся быть раскрытым в роли вашего… э-э…