Дело особой важности - [4]
— Один мой товарищ организовал Музей бесполезного и вредного, — сказал я. — Туда и отдадим твой крестик.
Подумайте, ребята, не найдётся ли у вас экспонатов для этого музея.
Авария
Ясным майским днём шёл я по усыпанной жёлтым песком дорожке парка и мурлыкал себе под нос свою любимую песню: «Вместе весело шагать по просторам». Под мышкой у меня была коробка с фильмоскопом и новейшими цветными диафильмами — подарок близнецам Пете и Марине. К ним в гости я и направлялся, и настроение у меня, естественно, было гостевое, то есть превосходное.
И вдруг на повороте я остолбенел от жуткой картины. На обочине лежал перевёрнутый автомобиль, весь искорёженный, без единого колеса. Рядом зацепился за куст чей-то разорванный розовый кружевной передник. Чуть дальше валялась груда непонятных обломков. От этого рокового места вёл шинный след. Я направился по следу, а розовый передничек как вещественное доказательство прихватил с собой.
К моему удивлению, след привёл меня к дому, где живут Марина с Петей. Неужели авария — дело рук их соседей? Может быть, Пете и Марине что-нибудь известно?
Нажимаю кнопку звонка. Улыбающиеся близнецы распахнули дверь и наперебой закричали:
— Входи, входи, Игорь, здравствуй!
Я шагнул в прихожую, и первое, что бросилось мне в глаза, — велосипед с точно такими же шинами, как те, по следу которых я шёл. Поражённый догадкой, я спросил:
— Вам знаком этот предмет? — И поднял руку с вещественным доказательством.
— Это передник Маринкиной куклы! — выпалил Петя. — Куклу я поломал: ведь Маринка мою машину раздавила.
— Подумаешь! — сказала Марина. — Да у меня этих кукол — завались.
— Подумаешь! — сказал Петя. — Да у меня машин ещё больше, чем у тебя кукол.
— Подумаешь! — сказали они вместе. — Да у нас игрушек — девать некуда. Смотри!
Смотрю — и впрямь девать некуда. А главное, ни одной игрушки целой: все переломаны, все искалечены.
Тут я вспомнил о своём подарке и подумал: что же мне с ним делать? Вручать — не вручать?
Поставил коробку с фильмоскопом на стол и стал распаковывать.
— Сейчас, — говорю, — подождите. Сначала надо эту игрушку в порядок привести. Разок об пол трахнем. Потом все на фильмоскопе потопчемся, кое-что отвинтим…
— Игорь, ты шутишь! — отчаянно вскричали близнецы.
— Нисколько. В исправном состоянии ему будет здесь, — я обвёл взглядом комнату, — довольно неуютно. Товарища себе не найдёт.
— Не надо, не ломай! — схватил меня за руку, Петя. — Давай, Маринка, тащи всё, что нужно: будем игрушки чинить!
Всем ребятам пример
— Теперь, Игорь, ты не наш вожатый, — сказал мне Витя Клюев, гордо расправляя на груди красный галстук. — Ты ведь — октябрятский! И у меня к тебе просьба: обрати, пожалуйста, особое внимание на моего братишку Тимку из первого «А».
— Это зачем же? — поинтересовался я.
— Сейчас расскажу. Когда нас, третьеклассников, неделю назад приняли в пионеры, пришёл я домой и говорю Тимке:
— Теперь ты меня должен слушаться беспрекословно. Потому что пионер — всем ребятам пример.
Тимка поднял голову от «Весёлых картинок» и стал смотреть на меня с уважением. Я прямо чувствовал, сколько в нём этого уважения. Оно даже в глазах Тимкиных не умещалось, а так и плавало вокруг меня, даже лёгкий озноб вызывало.
— Я люблю брать с тебя пример, Витечка! — преданно сказал Тимка.
— Тогда идём на улицу, — решил я. — Будем делать добрые дела!
В нашем дворе растут какие-то кусты с жёлтенькими цветочками.
— Хорошо бы их окопать! — заметил я.
— Хорошо бы! — согласился Тимка. — А где взять лопату?
Лопаты у нас не было. Но зато в песочнице неподалёку возились Тимкины одноклассники — Миша и Гриша. Они ковыряли песок отличными крепкими совками. Я подошёл к ним — а галстук так по ветру и развевается.
— А ну кончай эту ерунду! — говорю самым что ни на есть солидным голосом. — Давайте лучше вашими совками землю возле кустов вскопаем.
— Это не ерунда, а крепость! — возразил Миша.
— Сперва мы её достроим, — подхватил Гриша. — Кусты твои никуда не убегут.
Ох и разозлился я! Влепил одному подзатыльник, второму. Подействовало: как миленькие бросили свою крепость и принялись ухаживать за зелёными насаждениями.
На следующий день у Тимки в дневнике появилась запись учительницы: «Дрался на перемене». А ещё через день и того хуже: «Дрался на уроке. Прошу родителей прийти в школу».
Влетело ему от папы с мамой по первое число. А я так и не возьму в толк: с чего это вдруг Тимка драчуном стал? Надо на него повлиять. Что если мне к ним в класс вожатым попроситься? Я у них там живо порядок наведу.
— Не советую тебе идти в вожатые, — покачал я головой. — А то в школе у нас появится целый класс драчунов.
Витя сперва разинул рот, потом поскрёб в затылке, и наконец прошептал:
— Понял!..
Странный в лагере народ
Приезжаю я в пионерлагерь — а мне навстречу Ира Савенко с чемоданчиком.
— Здрасьте! — говорит. — Зачем сюда?
— Работать, — отвечаю. — Вожатым. А ты куда собралась?
— Домой. Родители за мной приехали.
— Да ведь смена ещё не закончилась! — удивился я.
— Хватит с меня, — сказала Ира. — Я приехала отдыхать, а разве здесь отдохнёшь? В отряде у нас какой-то странный народ подобрался. Все в кружки разные записались и меня тащат. Давай, мол, вязать учись. За смену успеешь себе что-нибудь дельное смастерить. Или, говорят, можешь научиться кружева плести. Вологодские! А хочешь, в кружок керамики или мягкой игрушки запишись. У нас ведь в лагере кружков разных — вагон и маленькая тележка. А спрашивается, к чему на каникулах кружки? Тут море — купайся, загорай. Но что вы думаете — кружковцев наших и к морю-то не особенно тянет. Первыми с пляжа уходят, на занятия свои торопятся. А я на солнышке лежу. Отдыхаю, у меня загар такой будет, что им и не снилось.
