Дело об изумрудах шейха - [10]

Ее глаза были красными, как будто она плакала. Но она улыбнулась мне и погладила по голове, как делала, когда я был маленьким.

— Нико, вот что может поднять тебе настроение, — ворковала она. — Анна и Стефанос все-таки собираются в отпуск. Ограбленные или не ограбленные. Они хотят, чтобы ты со своими друзьями присмотрел за домом. Вшестером, все вместе, так вы будете в безопасности.

— В самом деле? — Я вскочил. Это был настоящий сюрприз.

— Анна настроена решительно. Она сказала Стефаносу, что сейчас им отпуск нужен больше, чем когда-либо. Да и как он будет ходить на работу с таким разбитым лицом? Поэтому в понедельник они, как и собирались, уезжают.

— Отлично, — сказал я. Но на самом деле я не так уж обрадовался. Каким-то образом идея присматривать за Замком Терзиса утратила свою привлекательность. Теперь этот дом казался скорее грустным, чем сказочным. Думаю, потому, что Терзисы могли лишиться его.

— Анна хочет, чтобы ты пришел завтра. Она все тебе объяснит, — продолжала мама. — Завтра не стоит приводить остальных. Она знает, что твои друзья порядочные мальчики и девочки. Хорошо?

— Конечно, мам.

Она поджала губы.

— Нико, теперь ты будешь за все в ответе. Ты скажи Лиз, и Тому, и остальным, что нужно быть там поосторожнее. Это очень большая ответственность.

— Теперь мое прозвище не милый, а ответственный. Ник Контеллис Ответственный.

— О чем ты говоришь? — спросила мама. Она посмотрела на компьютер и покачала головой. — И прекрати играть с этой штукой.

— Почему ты решила, что я играю? Может, мне в школе задали написать сочинение!

— Нико, — проговорила она. — Посмотри на меня. Ты помнишь, что я твоя мама?

— Почти забыл.

— Выключай эту штуку и ложись спать, пока не испортил глаза.

— Всем приходится чем-нибудь жертвовать, мам.

— Ох, Нико!

Глава VII РАБОТА

На следующий день отец купил все газеты. Все сообщали об ограблении, и все умудрились допустить неточности.

Писали, что мы, то есть «Великолепная шестерка», собрались на благотворительное мероприятие, когда «помешали ограблению». Одна газета утверждала, что нас было четверо, другая — пятеро, третья — шестеро.

Мистер Терзис оказался Стефаном Теразза и Стефано Терза и даже Педро Мерзисом. Возраст его колебался от шестидесяти до семидесяти двух, и родом он был отовсюду, от Греции до Гренландии. Он был ранен ножом и отправлен в больницу. Его стукнули по голове, ударили по ноге и бросили умирающим. Его жена двадцати лет, тридцати и сорока, Анна, Аня и Агнес, ухаживала за больным у его постели.

Но чем они действительно насмешили, так это россказнями о стоимости изумрудов. Одна газета говорила, два миллиона. Другая — четыре с половиной миллиона. Третья — «возможно, шесть миллионов». Чем меньше была газета, тем большую сумму она указывала.

— Почему в газетах всегда все неправильно? — спросила мама. — Это понимаешь, когда они пишут о чем-то тебе известном. Все неправильно. Даже в газете твоего друга Элмо всегда ошибки.

— Предпочитаю не говорить ему об этом, — сказал я. — Это может его обидеть.

Полиция до сих пор не установила, кем был мертвый мужчина, но владельца машины, на которой скрылись преступники, нашли. Школьная учительница из Эвон-Хайтс заявила об угоне автомобиля со стоянки у супермаркета всего за пару часов до ограбления. Так что эта линия расследования тоже зашла в тупик.

Словом, куда ни посмотришь, всюду тупики.

В тот день часа в два я подошел к Замку Терзиса.

Миссис Терзис, прежде чем открыть, посмотрела в «глазок».

Когда я вошел, она снова тщательно повернула ключ в замке, закрывая дверь. Терзисы больше не рисковали открывать неожиданным посетителям.

— Ник, поручения в записке, — сказала она, протягивая исписанные листы. — Ты знаешь дом. Все будет хорошо. Я так и сказала Стефаносу.

Ее голос звучал так, словно она уговаривала себя. Я старался держаться уверенно и бодро. Она нервно улыбнулась и погладила меня по руке.

— Вот запасной ключ, — сказала она. — Только не потеряй его, хорошо? И никому не давай. Храни его сам. В доме больше нет драгоценностей, но Стефанос волнуется за картины, украшения и вещи. Ты же его знаешь.

Я знал.

— После ограбления мы изменили код сигнализации. Новый номер 4565. Запомнишь?

— 4565, 4565, 4565, — бормотал я. — Запомнил.

— Полиция говорит, что, по твоему описанию, Ник, у мужчины, который напал на Стефаноса, сотрясение мозга. Очевидно, он не мог разговаривать с водителем машины. Так что вряд ли он сообщил ему номер кода. Но все равно у нас не было другого выбора. Когда войдешь, отключи сигнализацию и не забудь снова включить, когда будешь уходить.

— Хорошо.

— Да, и, пожалуйста, попроси у своих друзей прощения за этот беспорядок. До отъезда у меня не будет времени пригласить уборщицу. Приберусь только на нижнем этаже. Притворитесь слепыми, — добавила она со смехом, закрыв глаза рукой.

Отпечаток пальца на вазе или валяющийся на полу журнал, по мнению миссис Терзис, можно было назвать беспорядком. Очевидно, она никогда в жизни не видела нормальную детскую спальню. Очевидно, ей никогда в жизни не приходилось пробираться через игрушки, утопая в них по щиколотку, отковыривать жевательную резинку от ковра или счищать недоеденный сандвич с ореховым маслом с гладильной доски. Она об этом представления не имела.