Дело об испуганной машинистке - [16]

– Я предполагал, что сделка, начатая в Иоганнесбурге, была закончена парижским филиалом и бриллианты были доставлены Бакстеру. Конечно, у меня не было никакого способа проверить, что Бакстер сделал с этими бриллиантами.

– И вы ничего не подсказали соответствующим органам?

– Конечно нет. Наши торговые сделки строго конфиденциальны.

– Но вы разговаривали по поводу смерти Бакстера со своим сотрудником Ирвингом?

– Не сотрудником, господин адвокат. Ирвинг является представителем «Южноафриканской Компании», моим близким приятелем, но...

– Хорошо, хорошо... – сказал Мейсон.

– Да, я разговаривал с ним на эту тему.

– Он догадывался о чем-нибудь?

– Нет. Но вся эта история и обстоятельства, связанные с ней, вызвали у него определенные подозрения.

– А не пришло вам в голову, что эта история может быть частью хитро обдуманного плана контрабанды?

– Я предпочитаю не раздумывать над этим утверждением, господин адвокат. Могу только сказать, что существовали определенные подозрительные обстоятельства в связи со всей этой сделкой.

– И вы разговаривали на эту тему с Ирвингом?

– Да, как коллега с коллегой, работающим в том же учреждении. Однако, я предпочитаю не повторять слишком подробно того, что я тогда говорил. Вы должны помнить, господин адвокат, что теперь я выступаю не как частное лицо, а как представитель «Южноафриканской Компании».

– Вы можете находиться в нашей стране в качестве представителя любой фирмы, – иронично прищурился Мейсон, – но качество, в котором вы сидите в тюрьме, полностью частное.

– Конечно, – равнодушно сказал Джефферсон.

– Насколько я понимаю, полиция нашла бриллианты в вашем офисе?

Джефферсон без слов кивнул головой.

– Откуда они там взялись?

– Понятия не имею, господин адвокат. Я нахожусь в офисе приблизительно шесть часов из двадцати четырех. Насколько я знаю, администрация присылает уборщицу с запасным ключом. У портье также есть ключ. Разные люди шастают по помещению. Полиция сказала мне, что кто-то пытался забраться в офис, или даже забрался...

– Девушка, – подтвердил Мейсон, не отводя взгляда от собеседника.

– Молодая женщина, так мне сказали.

– Вы не догадываетесь, кто она такая?

– Нет. Конечно нет.

– В последнее время вы дружите с какой-то молодой женщиной?

Джефферсон заколебался.

– Я жду, – не уступал Мейсон.

Джефферсон посмотрел ему прямо в глаза.

– Нет, – ответил он спокойным тоном.

– Вы не поддерживаете отношений ни с одной молодой женщиной?

– Нет.

– А может быть вы стараетесь кого-нибудь защитить?

– Почему бы это мне нужно было кого-то защищать?

– Я не спрашиваю почему. Я спрашиваю только, не защищаете ли?

– Нет.

– Вы наверное понимаете, что дело может принять серьезный оборот, если вы будете пытаться искажать факты?

– Разве в этой стране не действует закон, – ответил Джефферсон, – по которому прокурор должен несомненно доказать вину обвиняемого?

Мейсон кивнул головой.

– Они не смогут этого сделать, – в голосе Джефферсона звучала абсолютная уверенность.

– Но если смогут, – предупредил Мейсон, – то, вероятно, у вас уже не будет возможности все мне рассказать.

– Я сказал то, что знаю.

– В вашей жизни нет никакой девушки?

– Нет.

– И вы не писали из Южной Африки никаких писем к молодой женщине?

Джефферсон снова едва заметно заколебался, а потом посмотрел Мейсону в глаза:

– Нет.

– Полицейские сказали вам, что какая-то молодая женщина незаконно проникла в ваш офис?

– Да. Кто-то, кто открыл дверь ключом.

– Вы давали свой ключ какой-нибудь женщине?

– Нет. Конечно нет.

Мейсон молчал несколько секунд, а когда заговорил, его голос звучал лаконично и деловито.

– Если есть кто-то, кого вы пытаетесь покрывать, прошу мне об этом сказать, ничего от меня не скрывая. По мере возможности я буду держать полученные сведения в тайне. Не старайтесь оказаться в положении, в котором вы вынуждены обманывать своего адвоката. Вы отдаете себе отчет в том, к чему это может привести?

– Да, я отдаю себе в этом отчет.

– И вы никого не покрываете?

– Никого.

– И все-таки окружной прокурор имеет против вас какие-то доказательства, потому что иначе он не стал бы связываться с этим делом.

– Я предполагаю, что окружной прокурор может ошибаться точно так же, как и обычный человек.

– Иногда даже больше, – иронично усмехнулся Мейсон. – Вы не слишком-то спешите помочь мне, мистер Джефферсон, – добавил он через минуту.

– Каким образом я могу быть вам полезным, господин адвокат? Предположим, что вы придете завтра утром в свой офис и застанете там полицию. Предположим, что они скажут вам, что обнаружили в ваших помещениях краденые вещи. Предположим, что я обратился бы к вам с просьбой рассказать мне всю историю. Чтобы вы смогли сообщить?

– Я постарался бы ответить на все ваши вопросы.

– Я ответил на все ваши вопросы.

– И вы продолжаете утверждать, что не дружите с одной молодой женщиной, живущей в нашем городе?

– Да, продолжаю утверждать.

Мейсон поднялся с кресла.

– Ну, что же, все зависит от вас.

– Совсем наоборот, господин адвокат. Все зависит от вас.

– Да. Наверное, вы правы, – буркнул Мейсон, давая знак охраннику, что разговор закончен.