Дело об абсолютном нуле - [8]

Глаза невольно привлекли внимание.

Они были красными. Казалось, их что-то постоянно раздражало, пока раздражение не перекинулось на мозг. Они блестели лихорадочным светом болезненной хитрости.

— Пш! Полиция! — сказал голос, звуча неожиданно ясно сквозь отверстие в двери.

— Откройте именем закона! — потребовал капитан Гардер.

— Пш! — снова сказал человек.

За глазком произошло едва заметное движение, и что-то лопнуло. Из угла отверстия медленно вырос клуб белого дыма.

Панель гладко и отработанно скользнула на место.

Капитан Гардер выхватил служебный револьвер.

— Все разом, парни. Выломаем эту дверь!

Он подобрался, затем закашлялся, закрыл руками глаза.

— Газ! — закричал он. — Осторожно!

Предупреждение прозвучало слишком поздно для большинства полицейских, собравшихся около двери. По коридору распространился слезоточивый газ, такой летучий, что мгновенно смешался с атмосферой. Люди ослепли, шатались, пробирались на ощупь, сталкивались друг с другом.

Снова откинулась панель двери. Злобная маска лица исказилась в грубом смехе.

Капитан Гардер вскинул револьвер и выстрелил на звук этого демонического смеха.

Пуля ударила в дверь.

Панель закрылась.

Сид Родни обнял Руби Орман за талию при первом же признаке газа.

— Назад! Он может быть смертельным!

Она вырывалась.

— Пусти! Я должна вести репортаж!

Но он дернул ее, взвалил на плечо и припустил по коридору назад. Бегали люди, спрашивали друг друга, топали вниз и вверх по лестнице. Весь воздух внутри здания приобрел заметно горький запах.

Сид Родни опустил девушку на подоконник с наветренной стороны здания. Здесь дул свежий прохладный воздух.

— В глаза попало?

— Нет. Я иду назад.

Сид удержал ее.

— Не делай глупостей. Здесь будет заваруха, и глаза нам еще понадобятся.

Она вырывалась.

— Я тебя ненавижу! Твое покровительство, твою самоуверенность.

Внезапно он отпустил ее.

— Если тебе так хочется, на здоровье.

Она отскочила в сторону. Она посмотрела на него пылающими от эмоций глазами. Сид Родни отвернулся к окну. Глаза ее смягчились, но на каждой щеке осталось пылающее пятно.

— Зачем ты обращаешься со мной как с ребенком?

Он пропустил этот вопрос мимо ушей.

Она повернулась к концу коридора, где за дверью с панелью скрывалась тайная лаборатория.

Возле двери слепо нашаривали дорогу люди. Другие протирали глаза мокрыми полотенцами. То там, то здесь одинокая фигура ощупью пробиралась по коридору, держась за перила лестницы или за стену.

Вдруг все поплыло у нее перед глазами, очертания смазались. Она почувствовала, как по щеке стекает теплая струйка. Внезапно зрение покинуло ее. Глаза наполнились влагой.

— Сид! — позвала она. — Ой, Сид!

В тот же миг он был рядом. Она ощутила сильные сухожилия его руки, его дающее опору плечо. Он перенес ее к окну, откуда в здание проникал свежий воздух.

— Извини, — сказала она. — Все-таки попало.

— Вряд ли это надолго. Ты не получила большую дозу. Держи глаза открытыми, если можешь, и стой лицом к ветру. Через несколько минут здание очистят от газа.

С улицы послышались вой сирены, звон колокола.

— А вот и пожарные, — сказал Сид.

Они с Руби стояли плечом к плечу, щека к щеке, подставляя лица свежему утреннему бризу. Во дворе мелькали тени. Люди с оружием занимали позиции для боя. К тротуару подъехало еще несколько машин с сиреной. Собирались зеваки.

Коридоры очистили от газа с помощью электрических вентиляторов. Приехали люди с ломами и отмычками. Они атаковали дверь. Глаза капитана Гардера все еще были выведены из строя, как и глаза остальных, кто стоял возле самой двери.

Сид Родни тронул девушку за плечо.

— Они готовятся взломать дверь. Уже можешь видеть?

Она кивнула.

— По-моему, они уже очистили коридор от газа. Пойдем посмотрим, что будет.

Она погладила его по руке.

— Сид, ты совсем как старший брат — опекаешь меня, ругаешь меня, но я тебя очень люблю.

— Совсем как брата? — спросил он.

— Именно так.

— Спасибо, — сказал он, и прозвучавшее в его голосе разочарование утонуло в треске дерева, когда дверь распахнулась на петлях.

Они увидели перед собой огромную лабораторию и место экспериментов. Все было разгромлено. По комнате были разбросаны осколки сосудов, оборудования и аппаратуры. Это выглядело так, будто кто-то взял топор и безжалостно все крушил.

Здесь была еще одна комната без окон. Свет в ней был искусственный. Вентиляционные отверстия были зарешечены. Извне никак нельзя было узнать, что здесь творится.

Здесь не было никаких следов Альберта Крома, чье искаженное злобой лицо появлялось в дверном отверстии.

Полицейские зашли внутрь.

Там были разбиты бутылочки с разными кислотами, и на полу бурлили и пузырились лужицы, от которых шел горький, обжигающий горло дым. В клетке рядом с дверью были три белые крысы. Крысы бегали по клетке и протестующе пищали.

В помещении не было иных признаков жизни, не считая широкоплечих полицейских, которые двигались как в трансе.

Голос капитана Гардера выкрикивал инструкции. Он ничего не видел, но получал оклад от стоящего рядом детектива, который быстро описывал состояние комнаты.

— Он как-то умудрился скрыться. Из этой комнаты должен быть тайный ход. Поставьте в здании охрану и установите контроль. Никого не выпускать, если у него нет пропуска, подписанного мной. Эти инструкции нельзя варьировать или изменять при любых обстоятельствах…