Дело о свалке токсичных заклинаний - [31]

— Ага! — воскликнул я, остановившись перед входом. Название в сочетании с Соломоновыми печатями, выбрасываемыми на Девонширскую свалку, заставило меня предположить, что «Шипучий джинн» именно этим и занимается. Приятно оказываться правым — вот только бы почаще!

Очаровательная блондинка секретарша, весьма дорогостоящая и выбранная, вероятно, так же тщательно, как и прочие детали декора, одарила меня ослепительной белозубой улыбкой.

— Чем могу быть полезна, сэр? — Ее нежный голос сулил исполнение любой моей просьбы.

Я напомнил себе, что помолвлен. Улыбка замерзла на лице блондинки, когда я показал удостоверение АЗОС.

— Я хотел бы поговорить с мистером Дурани по поводу отходов вашей фирмы.

— Минуточку, инспектор… э… Фишман. — Секретарша исчезла за дверью.

Через несколько минут оттуда появился Рамзан Дурани, пухлый смуглолицый человек лет сорока, в белом лабораторном халате персидского покроя и в белом тюрбане.

— Инспектор Фишер, не так ли? — Он пожал мне руку. Я засчитал очко в его пользу. В отличие от своей секретарши он правильно произнес мою фамилию. — Кажется, мы с вами беседовали по телефону на прошлой неделе.

— Верно, сэр. И пришел я по тому же делу.

— Я предполагал это. — Наяву он оказался менее скользким, чем при телефонном разговоре, и за это я был ему немного признателен. — Прошу вас, пройдемте в мой кабинет и обсудим все более подробно.

Ну что можно сказать о кабинете Рамзана Дурани? Если сравнить его с логовом Судакиса, то последнее — жалкая каморка. А ведь оно гораздо лучше моего. Владелец фирмы усадил меня, налил чаю, предложил восточные сласти — вообще суетился до тех пор, пока я не почувствовал себя так, словно попал к своей мамочке на Рош-Ашана. Впрочем, меня не очень-то волновали ни хлопоты матушки, ни тем более Рамзана.

И за всю эту заботу я отплатил ему черной неблагодарностью.

— Девонширская свалка, — начал я, — проверяется по подозрению в утечке токсичных заклинаний. Мы еще не определили точно, что именно просачивается, но я вам коротко изложу ситуацию. Она настолько серьезна, что только за последний год в окрестностях свалки выявлено три случая апсихии.

— И вы считаете, что в этом виноваты мы? «Шипучий джинн»? — Дурани выскочил, нет, пулей вылетел из своего кресла. Его темперамент вновь заявил о себе, как только были отброшены условности. — Нет, нет, десять тысяч раз нет! — вопил Дурани. Я подумал, что он вот-вот начнет рвать на себе одежду. Но нет, он ограничился тем, что вцепился обеими руками в свой тюрбан, будто опасаясь, что голова скатится у него с плеч. — Неужели вы обвиняете нас в подобных нарушениях? Как вы можете, сэр!

— Успокойтесь, пожалуйста, мистер Дурани. — Я примирительно поднял руки, в надежде, что он сядет. Не помогло. Тогда, не дожидаясь, пока он швырнет в меня чайником, я быстро заговорил: — Никто вас ни в чем не обвиняет. Я просто пытаюсь разобраться, что происходит на территории свалки.

— Вы обвинили нас, «Шипучий джинн», в том, что мы — причина апсихии! — Он словно не слышал меня.

— Я не обвиняю вас, — произнес я громче. — Пока не обвиняю. Я просто веду расследование. И вы должны признать, что Соломоновы печати обладают весьма могущественной магией, причем с большим загрязняющим потенциалом.

Дурани возвел очи горе, а может, и еще выше, к самому Аллаху.

— Они думают, я гублю души, — пробормотал он, обращаясь к кому-то, а мгновение спустя бросил на меня быстрый взгляд. — Вы заблуждаетесь, несчастный чиновник! «Шипучий джинн» не вызывает апсихию. Я… мы… наш консорциум стоит на пороге исцеления этого ужасного заболевания!

Как только я осознал услышанное, вся моя злость мгновенно исчезла.

— Вы?! — воскликнул я. — Как, во имя Господа?

— Действительно, во имя Господа — сострадательного и милосердного. — Дурани успокоился, да так быстро, что я подумал, уж не показной ли была его ярость. Но все это ровным счетом ничего не значило, если он и в самом деле мог победить апсихию. Если ему это удастся, пусть кричит на меня хоть каждый день, а по пятницам — дважды.

— Пожалуйста, расскажите подробнее, — попросил я. — Люди пытались лечить апсихию со времен зарождения цивилизации, а может, и намного раньше. Современная магическая технология создает много чудес, но это…

— Джинная инженерия может добиться такого, о чем никто не помышлял еще поколение назад, — гордо сказал Дурани. — Сочетание неукротимой мощи джинна с суровостью и точностью западной магии…

— Это я знаю, — перебил я.

Предприятия джинной инженерии вот уже несколько лет вызывали бум на фондовой бирже, и не без причины. Их огромные доходы могли бы возрасти лишь в том случае, если бы джинны таскали из Иной Реальности мешки с золотом.

Но Дурани нашел им еще одно применение по Эту Сторону: он называл это «джинноплетением». Он хотел заставить джиннов отщипывать крошечные частички духовного содержимого бестелесных человеческих душ, переносить их на Эту Сторону и, используя восстановительную технику, которую не мог или не захотел описать, соединять со множеством других таких же кусочков. Так получается настоящая синтетическая душа, которую можно пересадить какому-нибудь несчастному младенцу, страдающему апсихией.